Сергей Минутин - Никто мне ничего не обещал

Сергей писал в своём дневнике: «А Россия, по–моему, начинает хулиганить. Там ребятишки посмышлёней. По всем телеканалам поёт Маша Распутина. Хороша, бестия. Бодрит. В полку бардак. Грызусь с командиром. Полтора месяца назад мне присвоили звание капитана. Погоны не меняю, жду, когда их мне вручит лично командир и перед всем строем. А то эти «верхи» заболтали уже и армию, и все её традиции, оставив одну — мздоимство. Ничего, дождусь. Состояние странное. Спасибо, Михаил Сергеевич, ибо нет тыла — нет проблем. Нет проблем — легче служба. Украли всё, новое взять негде. В округе списали и увезли из части куда–то даже чугунные котлы для варки пищи в полевых условиях. Наверное, на чью–нибудь дачу варить корм для свиней.

Все начальники служб в основном ведут нудные и длинные разговоры. У них тоже всё украли. У начвеща унесли последний биллиардный стол, у инженера — последние лопаты, у начхима — все ОЗК, у начальника службы вооружений не осталось ни капли зелёной краски, у начфиза забрали штангу и т. д. Начальник инженерной службы, Саша Абраменков обратил внимание на две вещи, во–первых, дети перестали играть в детские игры. Они даже не знают такие игры, как прятки, догонялки, битки, лапта, фантики и прочее; во–вторых, львиная доля мирового культурного наследия и человеческой цивилизации, известной нам, принадлежит русским и немцам, где–то рядом бродят англичане. С другой стороны, и немцы, и русские в ХХ веке варварски уничтожали свою культуру. Но мы этим занялись в ХХ веке во второй раз.

Потом пошли в баню, парились и пили коньяк. Евреи, как обычно, «подкалывали» хохлов. В этот раз победили евреи.

Миша Глейзер начал издалека задирать Колоднейчука:

— Уже помылся?

— Помылся, — расслабленно отвечает Колоднейчук.

— А всё тело помыл — то? — продолжил расспросы Миша.

— Всё, — не замечая подвоха, отвечает Колоднейчук.

— А я никогда всё тело не мою, на другую баню оставляю, — заканчивает расспросы Миша.

Все хохочут. Конечно, эти ребята друг друга стоят. Лучше всех это известно памятнику Котовскому. Евреи у него шашку отпиливают, хохлы приваривают на место, и так из года в год.

Главным и самым нужным атрибутом армейской жизни для Сергея стала фуражка. Он их завёл две. Одна постоянно висела в кабинете и означала, что он где–то в штабе, в другой он ходил в город, в баню, в кино. Словом, служил. Вторую фуражку он тоже не любил носить на голове. Однажды его остановил и пристал с расспросами замкомандира полка п/п-к Бокарев, которого Сергей считал большим умницей и с которым устраивал стихотворные баталии.

— Серёжа, ты почему носишь фуражку под мышкой?

— На мозги давит, думать не даёт, — ответил Сергей.

— Никому не говори, что ты умный, — сделал заключение Бокарев.

Соседний полк, видимо, в целях взбодрить офицеров решил провести учение. Засидевшиеся без дела танкисты устроили на танках гонки по колхозным полям. Прокатились они и по подсобному хозяйству Сергея. Этому факту он был чрезвычайно рад. Дело было весной, семена ещё «оклемаются» и взойдут. А пока появился хороший рычаг для возмещения убытков. Так Сергей познакомился с комбатом танкового батальона. Он стал постоянным «банным» спутником Сергея. Они оба радовались возможности смыться из части для решения важных судебных дел. Комбат был боевой. Он воевал сначала во Вьетнаме, потом в Палестине, был очень невысокого мнения и об американцах, и о палестинцах, и о евреях.

Американцы его достали тем, что начиная нести потери в живой силе, они переставали воевать. Им было не жалко технику, но солдат они берегли. Это резко контрастировало с нашей концепцией войны. Было обидно.

О евреях у него тоже было весьма резкое суждение. Он был уверен, что именно советские евреи вооружали армию Израиля, что именно они втихаря собирали деньги и отправляли их на закупку вооружений…

Евреи ломили напролом, но грамотно. За шесть дней укатали всех арабов.

К арабам комбат относился с нисхождением, ибо не был уверен в том, что они хоть когда–то воевали. А если нет опыта войн, то чего от них ждать.

Сергею было чрезвычайно интересно с ним общаться. Про поле, потравленное танками, они вообще забыли. Сергея не интересовала война, его интересовал быт банановых стран. Комбат с большим юмором, сидя на самом верху парной, рассказывал, что во Вьетнаме самым большим удовольствием было опустить свои яйца в таз с холодной водой.

А в Палестине он где–то подхватил лихорадку и теперь его постоянно трясёт. Но самое скверное в том, что он согревается только в бане. А на улице, даже в 30 градусную жару, ему холодно в кителе. Так они дружили. Процесс шёл, бюрократия работала, а бюрократия в СССР все вопросы рассматривает долго. В этом её качестве Сергей и комбат ощутили несомненную пользу. Так прошло лето.