Сергей Минутин - Никто мне ничего не обещал

С лёгкой руки «Геббельса», чтобы совсем не загубить будущих защитников Отечества, командованием активно поощрялись культпоходы в медицинское и педагогическое училища. Это было разумно, жена офицера должна быть дурой, чтобы он так никогда и не начал думать. Но в то время даже «Геббельс» не знал, что у его выпускников ничего, кроме жён — дур, не будет. Ни денег, ни квартир, ни блеска, а это всё — финиш — «Перестройка». Но это всё будет в будущем. В настоящем же командование прикладывало массу усилий, чтобы все курсанты к выпуску были женаты и увезли своих счастливых жён–дур куда–нибудь подальше с их глаз, ибо ряды барышень осаждали КПП с утра и до глубокой ночи.

Все разговоры в казармах были только о женщинах. Здоровый образ жизни просто не давал думать ни о чём другом. В борьбе с «дурными» мыслями курсантов командование постоянно устраивало кроссы, спортивные праздники, трудовые повинности на благо города, но всё это только удваивало силы и желания. Хотя был один предмет курсантской среды, который полностью удовлетворял все потребности. Это была «машка» — здоровенная чугунная платформа с шарнирной ручкой и щётками внизу для натирания паркетных полов. Вес «машки» мог достигать 70 килограммов. В сочетании с бесконечными казарменными полами она давала совершенно поразительных эффект. Курсанты ей так «наигрывались», что другие Машки не снились даже во сне. Но в интимные отношения с «машкой» вступали только во время нарядов, а остальное время все думы возвращались к женщинам.

В училище всё было честно. Кормили, по большей части, отвратительно. В училищной столовой, видимо втихаря, проходили стажировку «тёмные силы» всего многовекового коллектива поваров общепита. Когда Сергей впервые увидел в своей тарелке кусок свиной кожи со щетиной, он испытал лёгкий испуг, такого блюда не подавали даже на его любимом заводе, боясь восстания пролетариата даже больше, чем его диктатуры. Здесь же его братья по оружию, думающие только «о бабах», быстро окрестили это блюдо «куском пиз–ти–ны» и нежно в течение пяти лет сдвигали его на край тарелки.

Все всё прекрасно понимали. И то, что мяса всем всё равно не хватит, и то, что на подсобном хозяйстве свиней разделывать некому, ну и про живой вес, и как его можно увеличивать и уменьшать тоже знали. Этому учили.

На всё, что касалось их будущей профессии, самими же курсантами было наложено табу на всякого рода возмущения.

Советская Армия была огромна, а инженерный факультет училища тыла один, и скоро он должен был эту армию обеспечивать. А в армии огромное количество разных «диких» военачальников, так зачем же раньше времени портить нервы. Кроме того, лёгкий голод был постоянным поводом сбегать в «самоход» к любимой — «поесть».

Был единственный случай прямого недовольства тылом в военном училище тыла. Внуку–курсанту какого–то очень заслуженного человека, говорили маршала, на вещевом складе выдали фуражку, которая ему сильно не нравилась. Внучек был так возмущён, что позвонил бабушке. Бабушка нажаловалась дедушке. Дедушка позвонил начальнику училища и задал ему простой вопрос: «Не слишком ли тяжелы погоны на твоих плечах?». Начальнику училища пришлось быстро соображать, по какому поводу такой наезд. Ну а дальше досталось всем. Крайним сделали прапорщика — начальника вещевого склада. Но и внука в скором времени бабушка с дедушкой, видимо поняв, что военного из него не выйдет, перевели в академию им. Плеханова. Не пропадать же кровиночке, тем более такой талантливой. Над этой историей смеялось всё училище, кроме, конечно, его начальника и несчастного прапорщика.

В училище тыла всё было правильно. Вся система обучения и воспитания должна была показать курсанту, что в человеческой иерархии надо быть чьим–то, что курсант — сын офицера на голову выше курсанта — сына рабочих и крестьян. Папа за него уже думает. Это называется династией.

Сергей ничего не имел против династий, но только заводских, когда папа лучший токарь, слесарь, металлург, и сын тянется за ним. Но в среде военных — позвольте. Он прекрасно знал, чьих детей привозят из Афганистана в цинковых гробах. Это часто приводило к конфликтам с «отцами–командирами» и, конечно, к нарушению воинской дисциплины. Если вы уж выращиваете элиту вооружённых сил, то будьте любезны кошмарить всех одинаково. А то даже из школьных учебников по истории так выходило, что после 1812 года ваши династии не выиграли ни одной войны, а, напротив, все их «просрали». Войны выигрывали отмобилизованные самородки из крестьян и рабочих ценой огромных жертв. Пока ваши династические щелкоперы впадали в полную прострацию от малейшей опасности.