Бенито Вогацкий: Дуэт с Амелией

Что же увидел гам Вогацкий? Почему эти поездки стали для него незаменимой школой гражданского, а позднее и писательского возмужания? Известно, что до 1945 года восточные области Германий-нынешняя территория ГДР, - сравнительно бедные углем и рудами, были (за исключением нескольких крупных центров, таких, как Берлин, Лейпциг, район Хемница) преимущественно аграрным краем. Рожь, пшеница, картофель, скотоводство-вот и все, чем могли похвастаться жители этих небогатых песчаных земель, где чахлые сосны чередовались с болотами. И недаром в сочных анекдотах еще прежних, кайзеровских, времен заплывший жиром, краснощекий кутила-баварец с обязательной трубкой в зубах (притом источавший крепкий запах имбирного пива) посмеивался над тощей "прусской голытьбой", которая только знай себе подтягивает ремень на впалом животе: на одном картофеле да крахмальном киселе не очень-то раздобреешь... Однако после 1945 года этот утробный смешок все чаще стал застревать в горле самодовольных политиков. Бывшая "прусская голытьба" метлой вымела помещиков-юнкеров, в церквах и школах перестали звучать речи о терпении и смирении, земля отошла к кооперативам, которые сумели ею хорошо распорядиться, а бывшие "картофельные области", над которыми теперь реял черно-красно-золотой флаг ГДР, уверенно взметнули ввысь заводские трубы. И все это произошло на глазах одного поколения, с почти сказочной быстротой, а молодой Вогацкий репортер, журналист, а затем и известный драматургоказался одним из очевидцев и летописцев этого по сути своей революционного процесса.

Молодой писатель искал свой жанр-и не сразу нашел его. Газетная работа была своего рода закваской для всей его последующей деятельности. Вспомним, что Герман Кант, Криста Вольф, Дитер Нолль тоже начинали не с художественного творчества, а с "оперативных" жанров (будь то литературно-критическая статья или репортаж), с прямого отклика на запросы текущего дня. Репортажи Вогацкого отличались резко выраженной агитационной публицистической устремленностью. Однако подлинная известность пришла к нему в пору его деятельного сотрудничества с телевидением. Вогацкий создает сценарии фильмов "Терпение храбрых" (1967), "Счастливое время" (1968), "Знаки зачинателей" (1969)

и другие. Смело и остро ставит Вогацкий в этих фильмах назревшие проблемы производства, современного индустриального процесса, методов управления. Фильмы Вогацкого неизменно вызывали живой общественный интерес. Писатель оказался в числе очень немногих авторов телевидения и радио, избранных в члены Академии искусств ГДР. Его активная работа в этой области продолжается и поныне. И все-таки с годами его все больше и больше влечет к себе проза. Социальный пафос, столь характерный для всей его работы, естественно, отличает и его прозу. Но в прозе он уже выражен более тонкими и сложными, более объективными эпическими средствами, очень большое место уделено и внутреннему миру героев. Еще в шестидеогаых годах увидели свет первые рассказы Вогацкого; в 1971 году вышла книга его рассказов "Цена любимой", а сейчас мы открываем первую его повесть - "Дуэт с Амелией" (1977).

Эта книга, завершая, таким образом, долгий период литературных исканий, лучше всего представит нашему читателю Вогацкого как прозаика.

3

Действие повести "Дуэт с Амелией" начинается погожей осенью 1944 года в глухой деревушке, которая называется Хоенгёрзе. Ласковое сентябрьское солнце заливает бескрайние поля, где крестьяне, как и сто лет назад, работают на графа. Сам граф предпочитает жить в Берлине, лишь изредка появляясь в своих владениях, в барской же усадьбе живет только графиня Карла Камеке с дочерью Амелией. И место действия, и социальная среда, изображенные писателем, как бы заведомо бесцветны, решительно ничем не примечательны. Деревушка расположена вдалеке от больших городов и слабо связана с внешним миром. Ни крупных предприятий, где уже тогда, к концу войны, среди рабочих подчас проявлялось брожение, ни фашистских концлагерей поблизости нет. Фашизм здесь принял бытовое, сугубо заурядное обличье: местный нацистский лидер, тупица Михельман, бывший штурмовик из отрядов СА, окончивший "годичные курсы воспитания молодежи" (можно себе представить, какое образование давали на этих курсах!), теперь оболванивает молодежь в школе, преподавая все предметы сразу (включая, конечно, устройство оружия). По совместительству он шпионит за всеми и сам, скрипя сапогами, разносит похоронки. Здешние крестьяне и батраки угнетены суровым трудом, поглощены хозяйственными нуждами и не пытаются разобраться, зачем им фюрер и "тысячелетний рейх", зачем где-то очень далеко отсюда идет война, почему даже в эту забытую богом деревушку приносят похоронные извещения. Кажется, что этой глухой апатии не будет конца, что еще добрую сотню лет все тот же графский приказчик будет бить в колокол рано утром, сзывая людей на работу.