Вольтер - Статьи из 'Философского словаря'

* в результате" (лат.). - Примеч. переводчика.

**"по сути" (лат.). - Примеч. переводчика.

Поменьше теологии и побольше морали сделало бы их высокочтимыми среди народов и у царей; однако, устраивая свои публичные диспуты, они сотворили себя хозяевами тех самых народов, которыми хотели руководить. Ведь что произошло? Произошло то, что злополучные эти споры посеяли рознь между христианами, в которую по необходимости вмешались вдобавок корысть и политика. Каждое государство (даже в эпохи невежества) имеет свои частные интересы, а потому ни одна церковь не мыслит едино с другой, многие же из них диаметрально друг другу противоположны. Какой-нибудь доктор теологии из Стокгольма не может мыслить так, как другой доктор из Женевы; англиканин в Оксфорде должен отличаться от того и другого; тому, кто получает свой докторский колпак в Париже, не дозволено поддерживать неотъемлемые мнения римского доктора. Между религиозными орденами, соперничающими друг с другом, произошел раскол. Монах-францисканец обязан верить в беспорочное зачатие; доминиканец должен его отвергать, и в глазах францисканца он - еретик. Кончилось тем, что дух геометрии, распространившийся столь явно в Европе, сильно обесценил всю теологию.

Истинные философы не могли себе отказать в том, чтобы выразить самое глубокое презрение к химерическим диспутам, в которых никогда не определялись посылки и которые построены на словесах столь же непостижимых, как и их суть. Среди самих докторов теологии встречается много настоящих ученых, сожалеющих о своей профессии; они напоминают авгуров, о которых Цицерон говорит, что они не могут встречаться между собой без смеха.

ТЕОЛОГ

I. Теолог в совершенстве знает, что, согласно святому Фоме, ангелы в отношении к Богу телесны, что душа обретает свою сущность в теле и человек обладает душой растительной, чувственной и рассудочной. Он знает также,

что душа представляет собой все во всем и все в каждой части;

что она - действующая и формальная причина тела;

что она - предельное благородство форм;

что вожделение - пассивная потенция;

что архангелы занимают промежуточное положение между ангелами и высочайшими существами;

что крещение возрождает само по себе и акцидентально;

что катехизис - не таинство, но он сакраментален;

что достоверность происходит от предмета и субъекта;

что похоть -- вожделение к чувственному наслаждению;

что совесть -- это акт, но не потенция;

Доктор ангельский написал около четырех тысяч прекрасных страниц в том же духе. Молодой человек, носящий тонзуру, тратит три года на вбивание себе в голову этих возвышенных знаний, после чего получает колпак доктора теологии... в Сорбонне, не в доме для умалишенных!

Если он человек с положением или сын богатых родителей или если он интриган и при этом удачлив, он становится епископом, архиепископом, кардиналом, папой.

Если он беден и не пользуется доверием, он становится теологом, слугой одного из таких людей: он выдвигает за них аргументы, перечитывает для них святого Фому и Скота, составляет для них указы, принимает за них решения в совете.

Титул теолога столь высок, что святые отцы Тридентского собора давали его своим поварам - cuoco coeleste, gran teologo*.

* "Небесный повар", "великий теолог" (ит.). - Примеч. переводчика.

Наука теологов -главная из наук, их звание - главное из званий, и сами они - первые среди людей -- такова власть истинного учения! Таково царство разума среди людей!

В то время как кто-либо из теологов оказывается благодаря своим аргументам князем Священной империи, архиепископом Толедским, либо одним из семидесяти облаченных в пурпур кардиналов - преемников смиренных апостолов, преемники Галена и Гиппократа живут на свои заработки. Они могли бы сравняться с теми, если бы учились в том же университете, имели бы те же степени и получили бы в удел тот же подбитый мехом колпак. Судьба играет людьми, и те, кто открыл циркуляцию крови, молочные железы, грудной проток, являются слугами тех, кто познал, что такое сопутствующая благодать, а после начисто это забыли.

II. Я знал одного истинного теолога; он владел восточными языками и был, сколько можно, образован по части древних национальных обрядов. Брахманы, халдеи, огнепоклонники, сабеи, сирийцы, египтяне были ему знакомы так же, как иудеи; ему были близки различные наставления Библии, и в течение тридцати лет он пытался примирить между собой Евангелия и воцарить согласие между отцами церкви. Он исследовал, в какое именно время был установлен символ, приписываемый апостолам, а также тот, что известен под именем символа Афанасия; каким образом таинства были учреждены одно за другим; в чем заключается разница между синагогой и мессой; каким образом христианская церковь после своего рождения разбилась на несколько сект и как господствующая корпорация третировала все прочие, еретические. Он погружался в глубины политики, постоянно вмешивавшейся во все эти споры; и он сделал различие между политикой и мудростью, между гордыней, стремящейся поработить умы, и жаждой просветиться самому, между ревностностью и фанатизмом.