Вольтер - Статьи из 'Философского словаря'

Но, скажут мне, именно это и доказывает, что система Коперника уже мелькала в голове Клеанта и многих других. Что за важность, придерживался ли Аристарх Самосец мнения самосца Клеанта или был только доносчиком, подобно тому как иезуит Скейнер стал позднее доносчиком на Галилея? Все равно из этого ясно следует, что истинная система нашего времени была известна древним.

Я возражаю: нет, просто весьма слабое частичное подобие этой системы смутно подозревалось отдельными умами, более высоко организованными, чем прочие. Я говорю, что система эта никогда не была принята и никогда не преподавалась ранее в школах; она никогда не составляла основы доктрины. Внимательно почитайте это плутарховское "Лицо Луны" - и вы там увидите, если угодно, учение о тяготении. Но истинным автором системы является тот, кто ее доказал.

Не будем завидовать славе Коперника, открывшего эту систему. Три-четыре слова, выкопанные из текста старого автора и могущие иметь некую отдаленную связь с его системой, не должны лишить его чести ее изобретения.

Отдадим дань восхищения великому правилу Кеплера, согласно которому квадраты периодов обращений планет вокруг Солнца пропорциональны кубам их расстояний от него.

Еще большую дань восхищения мы принесем глубине и точности открытий великого Ньютона -- единственного, кто обнаружил фундаментальные основы этих законов, неведомых всей античности, и кто показал людям новое небо.

Всегда находятся жалкие компиляторы, осмеливающиеся выступать в роли врагов своего времени; они громоздят один на другой пассажи Плутарха и Афинея, дабы попытаться доказать нам, что мы якобы ничем не обязаны Ньютону, Галлею и Брадлею43. Они создают себе из древних рупоры славы. Они утверждают, будто эти древние уже все сказали, и имеют глупость считать, будто разделяют их славу лишь потому, что предали их писания гласности. Они выворачивают наизнанку фразу Гиппократа, дабы уверить нас, будто грекам известна была циркуляция крови лучше, нежели Гарвею. Чего только они не придумывают! У греков, мол, были и лучшие ружья, чем у нас, более мощные пушки, выпускавшие снаряды на большее расстояние; они лучше нас печатали книги, выпускали более красивые гравюры и т.д. и т.п.; они также превосходили нас в живописи маслом, имели хрустальные зеркала, телескопы, микроскопы, термометры! И разве не нашлись люди, уверявшие, будто Соломон, не владевший ни одним морским портом, послал флотилию в Америку? И т.д. и т.п.

Одним из величайших хулителей новых веков был некий Дютан. Кончилось тем, что он сочинил книжицу, столь же подлую, сколь и безвкусную, против философов наших дней. Книжица эта озаглавлена "Набат"; однако он мог сколько угодно бить в свой набат - никто не явился к нему на помощь; он всего лишь умножил собой число зоилов, которые, будучи бесплодными, изливают свой яд на людей, прославивших свою родину и послуживших человечеству своими творениями.

ТЕОЛОГИЯ

Теология - это исследование, а не наука о Боге и божественных предметах; теологи есть среди всех священнослужителей древности -- то философы, которые, предоставляя взорам и умам толпы весь внешний, обрядовый облик религии, сами мыслили о божестве и происхождении культовых празднеств в гораздо более возвышенном духе; секреты свои они хранили про себя и для посвященных. На тайных празднествах Элевсинских мистерий представлялся хаос и образование мира, причем жрец пел такой гимн: "Откиньте предрассудки, кои могут вас отвратить от дороги бессмертной жизни, куда вы стремитесь; возвысьте ваши мысли до природы божественного; вообразите себе, что вы шествуете пред повелителем вселенной, единственным Существом, существующим само по себе".Таким образом, на празднестве аутопсии* признавался лишь один Бог.

* Т.е. непосредственного узрения (греч.; речь идет о мистериях приобщения к божеству). -Примеч. переводчика.

В египетских культах все было исполнено мистицизма; народ же, удовлетворяясь внешней импозантной вуалью, считал себя недостойным проникать за ее пределы, скрывавшие то, что внушало ему тем более высокую почтительность.

Обычай мистерий, естественно введенный по всей Земле, не давал интеллектуальной пищи для диспутов. Языческие теологи совсем не стремились к публичному утверждению своих мнений, ибо достоинством их мнений была как раз их таинственность; и все религии были мирными.

Если бы христианские теологи поступали таким же образом, они приобрели бы себе большее уважение. Народ не создан для познания того, является ли рожденное слово единосущным со своим родителем, существуют ли одна ипостась и две сути, единая суть и две ипостаси или же, наконец, одна ипостась и единая суть; он не создан для понимания того, сошло ли это слово в ад per effectum* и в преддверие рая per essentiam**, вкушают ли его тело только вместе с акциденциями хлеба или с его субстанцией; бывает ли благодать переменчивой, достаточной, сопровождающей и принудительной в сложном смысле или раздельном. Девять десятых человечества, зарабатывающие себе на жизнь трудами рук своих, плохо разбираются в этих вопросах; теологи, не лучше в них разбирающиеся (ибо они терзают эти вопросы вот уже столько лет без всякой согласованности между собой и будут спорить и впредь), несомненно, поступили бы правильнее, если бы отделили себя от профанов вуалью.