Эйлин Гудж - Две сестры

— Может, позвонить в ресторан и предупредить их о том, что мы задержимся? — предложил Грант.

— Нет, — она едва выдавила улыбку. — Пошли ужинать. — Есть ей не хотелось, но Линдсей полагала, что у нее разыграется аппетит, когда они придут в ресторан, — сегодня вечером они ужинали в «Плацдарме», ее любимом прибрежном заведении. — Кстати, ты не возражаешь, если завтра я приведу на вечеринку мисс Хони? — Грант пригласил на ужин нескольких человек, его клиентов с супругами, и Линдсей подумала, что ее добрая фея, как она называла мисс Хони, с радостью ухватится за предложение выйти в свет и повеселиться. Пребывая в том возрасте, когда большинство ее сверстников предпочитают оставаться дома, пожилая женщина не упускала случая покрасоваться в вечернем платье и туфлях на высоком каблуке.

Лицо Гранта ничего не выражало, но он молчал слишком долго, прежде чем ответить:

— Разумеется. Чем больше народу, тем веселее.

По какой-то непонятной причине он и мисс Хони никак не могли найти общего языка. Нет, они были неизменно вежливы друг с другом, но Линдсей видела, что за этой вежливостью прячется взаимная неприязнь. Несмотря на свой городской лоск и образование «Лиги Плюща» [17] «Лига Плюща» — старейшие университеты Новой Англии. Их выпускники считаются интеллектуальной элитой страны. , в глубине души он оставался приверженцем старомодных, накрепко вбитых в него провинциальным воспитанием ценностей, которые настолько же отличались от вольной и даже разгульной ночной жизни Рено в штате Невада, как Земля Обетованная — от Содома и Гоморры. Хотя он никогда не заговаривал с ней об этом, Линдсей знала, что он теряется в догадках относительно того, почему она предоставила кров особе, которая, строго говоря, не является членом семьи. Он не понимал, что для Линдсей соединявшие их узы были крепче кровного родства.

Она отправилась в ванную комнату, чтобы принять душ, пока Грант взялся за телефон, чтобы сделать несколько звонков. Он все еще разговаривал, когда она вышла из ванной, завернувшись в полотенце, которое привезла в его дом вместе с кое-какими своими вещами. Немного подумав, она решила надеть свое любимое черное платье. В квартире Гранта она держала зубную щетку, пижаму и смену белья, ей еще только предстояло по-настоящему обосноваться здесь, утвердить свое присутствие. Впрочем, нельзя сказать, чтобы Грант проводил здесь много времени, из-за чего его квартира по сравнению с ее домом все еще выглядела какой-то стерильной, словно нарисованной, хотя он жил здесь уже больше года. Стоя перед дверцей шкафа и застегивая «молнию» на платье, она видела в зеркале его отражение, как он сидел на кровати, прижимая трубку к уху. Он устремил на нее невидящий взор, будучи полностью поглощен разговором. Линдсей ощутила легкий укол разочарования. Было время, когда ее возлюбленный при первой же возможности стремился заключить ее в свои объятия, когда ее нагота служила открытым призывом к действию, а постель становилась вполне приемлемым поводом отложить званый ужин. Впрочем, сейчас она была не в настроении заниматься любовью. Хотя…

«Мне уже тридцать восемь, — подумала она. — Так почему же меня не покидает ощущение, что жизнь проходит мимо?»

Кладя трубку, Грант поймал ее взгляд и медленно присвистнул.

— Поспеши, иначе я за себя не отвечаю, — заявил он, поднимаясь с кровати и подходя к ней.

Он поцеловал ее в шею, пока она возилась с застежкой своего ожерелья. Линдсей улыбнулась, стоя с опущенной головой перед зеркалом и ощущая на шее его жаркое дыхание. Ладно, почему бы им и не задержаться, в конце концов…

Она повернулась к нему, чтобы ответить на его поцелуй, но он уже отошел от нее и доставал из шифоньера свой пиджак.

— Идем? — полувопросительно произнес он, предлагая ей согнутую в локте руку.

Она опять улыбнулась, стараясь ничем не выдать охватившего ее беспокойства. Они вместе вышли из дома в прохладу вечера, когда над головой уже сверкала пригоршня звезд.

На следующее утро Линдсей раскладывала книги на центральном стеллаже в своем магазине, когда, подняв голову, заметила, что мисс Хони задумчиво разглядывает витрину, неодобрительно поджав губы.

— Сладкая моя, ты должна сначала спасти себя, а уже потом спасать планету, — проговорила она.

— Что заставляет вас думать, будто меня нужно спасать? — Линдсей адресовала ей рассеянную улыбку, сдувая упавшую на лоб прядку волос, которую не могла убрать, поскольку руки у нее были заняты.