Ирина Грекова - Пороги

Голоса . Верно, верно. Правильно!

Фабрицкий . Может ли кто-нибудь из вас пожаловаться, чтобы я зажимал ему рот, не давал критиковать мои действия?

Голоса . Нет, никто. Никогда этого не было.

Фабрицкий . Я рад, что таково ваше мнение. Это — главное наше богатство: свобода открытой, резкой критики. И это богатство мы должны беречь.

Коринец (соседу) . К чему он клонит?

Фабрицкий . Однако случилось так, что мой двадцатилетний юбилей ознаменовался серией весьма неприятных событий. (Шум.) Начиная с декабря прошлого года в разные высокие инстанции начали поступать письма с доносами на институт, отдел, меня лично и других сотрудников отдела. (Шум.) Предлагаю сейчас не пытаться решать, кто это писал, почему и с какой целью. Но важно придать этому событию гласность. До сих пор вся тяжесть обвинений, содержащихся в анонимках, лежала на мне одном. Хватит! Настала пора поделиться этой тяжестью с вами. (Шум.)

(Фабрицкий подходит к доске, записывает даты анонимных писем с их адресами и подписями и зачитывает отрывки из писем. В зале оживление, смех.)

Вишнякова . Предлагаю прекратить веселье. Мы не на кинокомедии. Обсуждается серьезное дело, может быть, катастрофичное для нашего отдела.

Полынин . Не согласен. Именно этот смех — лучшее свидетельство против обвинений. (Одобряющие голоса.)

Фабрицкий . Как видите, последние анонимки следуют друг за другом в темпе пулеметной очереди. Анонимка номер пять пришла в ученый совет, где защищал диссертацию мой сын, буквально за час до защиты. Ее содержание было обсуждено на экстренном заседании совета и признано клеветническим. Защита прошла хорошо, голосование единодушное. Прошу прощения у коллектива за то, что мы скрыли дату и факт защиты. Теперь вы знаете почему. (Шум.)

Анонимки шестая и седьмая поступили в ВАК уже после защиты и содержали обвинения по адресу ученого совета, принявшего диссертацию к защите, и лично его председателя академика Брунова. Полного текста их я не знаю, могу только привести выдержку. (Читает.) «Научный руководитель ничтожного по своему уровню диссертанта Гоши Фабрицкого, Дятлова А.К., собственноручно расписалась в своем бессилии, заявив, что не она руководила Гошей, а он, наоборот, руководил ею. Хорош научный руководитель, который все свои сведения получает от собственного аспиранта». (Шум, смех.)

Коринец . Анонимки написаны от руки или на машинке?

Фабрицкий . Все, кроме одной, напечатаны на ЭВМ «Наири», и большинство имеет обратный адрес «Партком НИИКАТ». (Шум.)

Голос с места . На нашей машине «Наири»?

Фабрицкий . Пока воздержусь от ответа. Скажу только, что «почерк» ЭВМ индивидуален, как отпечатки пальцев, и может быть опознан.

Вишнякова . Вы сказали: все анонимки, кроме одной. Какой одной?

Фабрицкий . Номер три. Она напечатана на обычной пишущей машинке и подписана «Дятлова». (Шум, смех.)

Дятлова . Видите, на какие пакости я пустилась на старости лет. (Шум усиливается.)

Толбин . Анонимщик — тонкий психолог и учел, что Анна Кирилловна с ЭВМ не в ладах. (Смех.)

Фабрицкий . Разумеется, Анна Кирилловна к этой анонимке никакого отношения не имеет. Она уже направила адресату опровержение с заверенной подписью.

Малых . А как реагирует начальство?

Фабрицкий . Все анонимки, кроме шестой и седьмой, рассматривались дирекцией и парткомом института и признаны клеветническими. Тем не менее по поводу каждой мне пришлось писать подробное объяснение, доказывая, что я не верблюд. Мне-то кажется, что дело клеветника доказать, что я верблюд. Ведь в математике мы не считаем нужным доказывать, что синус суммы не равен сумме синусов. Доказываются только верные формулы. Но начальству виднее. Писал я и писал объяснительные записки, документально обосновывая ложность каждого обвинения, и под конец уже насобачился. Овладел смежной профессией.

Вишнякова . А нельзя последующие анонимки, если они будут приходить, оставлять без внимания?

Ган . К сожалению, нельзя. Мне дали справку: поскольку письма направляются в разные адреса и отличаются по содержанию, по каждому требуется отдельное объяснение.

Малых . А кто будет в это время руководить отделом? (Смех.)

Фабрицкий . Я рад, что вы смеетесь, но все эти месяцы мне было не до смеху. Я сразу же предложил парткому и дирекции предать это дело гласности. Но такая мера была признана преждевременной. С тех пор анонимок пришло достаточно много, они касаются не только меня, но и всего коллектива. Посовещавшись с парткомом, мы решили провести это обсуждение. Если нам дороги работа, жизнь, здоровье коллектива, надо до конца разобраться в этом деле. Может быть, обвинения в чем-то справедливы? Давайте обсудим.