Пэлем Вудхауз: Цепь преступлений в Бландингском замке

-- Ну как? -- сказала леди Констанция, на время отложив эту тему. -- Ты поговорил с Джорджем?

-- Конечно. Да, конечно, я поговорил с Джорджем. Он только что был здесь, и я... э... поговорил с ним.

-- Что ты ему сказал?

-- Я сказал, -- лорд Эмсворт решил разъяснить все сомнения по этому поводу, -- я сказал, что даже не знаю, как заряжаются эти штуки.

-- Ты дал ему хороший нагоняй?

-- Конечно, дал. Я сказал: "Э... Джордж, ты умеешь заряжать эту штуку, а я нет, но это не дает тебе права слоняться вокруг и стрелять в Бакстеров".

-- И это все, что ты ему сказал?

-- Нет. Это было только начало. Я...

Лорд Эмсворт замолчал. Он бы не мог закончить фразы, даже если бы ему предложили за это высокую награду. Ибо, в то время как он говорил, в дверях показался Руперт Бакстер, и лорд Эмсворт вжался в свое кресло, как какой-нибудь убийца, загнанный в угол полицейским.

Секретарь прихрамывая прошествовал В комнату. Он трясся от злости, и бросал из-за стекол очков дикие взгляды. Леди Констанция воззрилась на него с изумлением.

-- В чем дело, мистер Бакстер?

-- В чем дело? -- голос Руперта Бакстера готов был сорваться, а сам он дрожал всем телом. Он утратил свою обычную учтивость и был явно не в том расположении духа, чтобы выбирать выражения. -- В чем дело? Вы хотите знать, в чем дело? Этот проклятый мальчишка опять выстрелил в меня!

-- Что?!

-- Всего несколько минут тому назад. На террасе. Лорд Эмсворт усилием воли стряхнул с себя оцепенение.

-- Я думаю, что это ваше воображение, -- сказал он.

-- Воображение!! -- Руперт Бакстер содрогнулся от очков до ботинок. --Я вам говорю, я был на террасе и нагнулся, чтобы подобрать окурок, и в этот момент что-то ударило меня в... Словом, что-то ударило меня.

-- Наверное, вас ужалила оса, -- сказал лорд Эмсворт. -- В этом году их много. Интересно, -- сказал он, стараясь завязать приятную беседу, -- знает ли кто-нибудь из вас, что осы очень полезны? Они уничтожают личинок долгоножек, которые, как известно, наносят серьезный ущерб...

К беспокойству леди Констанции добавилось замешательство.

-- Но этого не мог сделать Джордж, мистер Бакстер. Как только вы сообщили мне о том, что он натворил, я тут же отобрала у него духовое ружье. Посмотрите, вот оно лежит на столе.

-- Вон там, на столе, -- сказал лорд Эмсворт, с готовностью показывая на ружье.

-- Если вы подойдете сюда, вы его ясно увидите. Наверняка, это была оса.

-- Ты выходил из комнаты, Кларенс?

-- Нет. Все время был здесь.

-- Тогда Джордж никак не мог выстрелить в вас, мистер Бакстер.

-- Никак не мог, -- сказал лорд Эмсворт. -- Несомненно, оса. Если только, как я сказал, все это вам не привиделось.

Секретарь с достоинством выпрямился.

-- Я не подвержен галлюцинациям, лорд Эмсворт.

-- Нет, подвержены, мой дорогой. Я думаю, это из-за того, что вы умственно перенапрягаетесь. Всегда были подвержены.

-- Кларенс!

-- Да-да, он подвержен. Ты об этом знаешь так же хорошо, как и я. Помните случай, когда он выдирал цветы из цветочных горшков, потому что думал, что ты положила туда свое ожерелье.

-- Я не...

-- Да-да, это было, мой дорогой. Осмелюсь предположить, что вы об этом забыли, но это было. А после этого по причине, о которой вам лучше знать, вы начали бросать горшки в меня через окно моей спальни.

Бакстер повернулся к леди Констанции, покраснев до корней волос. Он предпочитал никогда не вспоминать об эпизоде, на который намекал его бывший работодатель.

-- Лорд Эмсворт говорит о случае, когда было украдено ваше бриллиантовое ожерелье, леди Констанция. Я имел основание предполагать, что вор спрятал его в цветочном горшке.

-- Да, я понимаю, мистер Бакстер.

-- Ну что ж, вы можете придерживаться своей версии, -- любезно сказал лорд Эмсворт. -- Но видит Бог, я никогда не забуду, как я проснулся и увидел все эти горшки, влетающие через окно, а потом выглянул наружу и увидел Бакстера на лужайке, в пижаме лимонного цвета, с диким взглядом...

-- Кларенс!

-- Хорошо, хорошо. Я просто упомянул об этом. Галлюцинации -- они у него все время, -- сказал он упрямо, хотя и сбавив тон.

Леди Констанция ворковала над секретарем, как мать над ребенком.

-- Джордж действительно не мог этого сделать, мистер Бакстер. Ружье все время оставалось в этой...

Внезапно она замолчала. Ее красивое лицо вдруг словно окаменело. Когда она снова заговорила, воркующий оттенок исчез из ее голоса, а вместо него появился металл.

-- Кларенс!

-- Что, моя дорогая?

Леди Констанция, едва сдерживая себя, обратилась к Бакстеру: