Пэлем Вудхауз - Честь Маллинеров

- Рад служить.

- Вот почему, - обратилась она же к отцу - от тебя бегают в клубе.

- От меня не бегают!

- Бегают. Кто же этого не знает?

- А ведь правда! - вскричал сэр Рекстроу. - Теперь я и сам вижу. Ну конечно, я всем надоел. Но этот замечательный юноша открыл мне глаза. Бэгшот, наполните бокалы! Тебе, дорогая? Тебе, Рели? Выпьем за моего любимого зятя, который оказал мне сегодня неоценимую услугу. А теперь, поскольку мы завершили нашу скромную трапезу, не погуляют ли наши молодые? Как справедливо заметил Арчибальд, сейчас полнолуние. - И сэр Рекстроу приятно засмеялся.

Внизу, при луне, Аврелия стала каяться.

- Арчи, - сказала она, прижимаясь к его руке, - наверное, ты заметил, какая я была противная. Это потому, что ты пресмыкался перед папой. Да, конечно, он чудище, но ты, ты, мой герой, не должен был его бояться! Я ошибалась. Ты копил силы для удара. Прости меня!

Естественно, мой племянник пробормотал: "Ну что ты, что ты", но как-то невесело. Легко ли снести такую издевку рока? Аврелия любит его, обожает, а он должен с ней расстаться. Даже в русском романе из такой ситуации не выкрутишься.

- Пойдем завтра в "Савой", - сказала тем временем невеста. - Это надо отпраздновать.

- Пойдем, - рассеяно согласился он, думая о том, есть ли поблизости театральное агентство.

Назавтра в половине двенадцатого Арчибальд поднимался по сомнительной лестнице, которая вела в офис Изадора Макколума, театрального агента, известного тем, что он чаще всех других обещал сообщить, если что подвернется. Итак, Арчибальд шел к нему. Состояние у него было примерно такое, как у Гамлета: разум говорил ему "надо", он говорил разуму "не хочется".

Пока он колебался, наверху хлопнула дверь, кто-то побежал по ступенькам, и тяжелое тело, стукнувшись об него, покатилось с ним вместе к входной двери. Когда, пролетев этот утлый барьер, племянник мой стал приводить себя в порядок, он понял, что рядом, на мостовой, толстая особа в розовом платье, с обесцвеченными волосами.

Какое-то время она пыхтела с истинно трагическим пылом.

- Ой, извиняюсь! - вскричала она, отпыхтевшись. -Здорово я вас?

- Нет, что вы, - отвечал Арчибальд, вправляя какое-то ребро.

- Бегу как угорелая...

- Ничего, ничего.

- А кто не побежит, если всякие черви оскорбляются?

Арчибальд сочувственно пощелкал языком:

- Вас оскорбил червь?

- Ну!

- Что ж от них ждать, в сущности? Черви - это черви.

Такая терпимость возмутила розовую особу.

- Прям, сейчас! - сказала она. - Он что говорит? Он говорит, я толста для героини. - Она горестно фыркнула. - Это надо же, в местечках! Называется пояс Б. Да им чем толще, тем лучше. Значит, не зря потратились. Вот в "Лейстер Аргусе" писали: "Пышная красота".

- Простите?

- Это у меня. Джеральдина в "Исковерканных судьбах".

Интеллект моего племянника, какой бы он там ни был, уже встал на место.

- Вы играете в мелодрамах?

- Это кто, я? - откликнулась особа. - Это где, в мелодрамах? Он еще спрашивает!

Арчибальд подтвердил, что делает именно это.

- Простите, - заметил он, - не зайти ли нам в погребок, немного выпить? Я бы вам предложил выгодное дельце.

Особа подозрительно прищурилась.

- Дельце?

- Вот именно.

- А бриллиантами не осыпете?

- Нет-нет, что вы!

- Ну, тогда ладно. Тут, знаете, глаз да глаз. Булочку съешь, какао выпьешь, а они уже и лезут. Жуть!

- Распутные аристократы?

- Да уж, наверное. Переодетые.

И так, по-дружески болтая, они спустились в блаженную прохладу погребка.

Я редко встречался с толстыми целомудренными особами, которые играют героинь в городах пояса Б (сказал мистер Маллинер), я редко встречался с ними и потому не знаю, обычен ли среди них столь острый разум, как у Ивонны Мальтраверс. Она не только поняла все с ходу, но и ничуть не удивилась. Арчибальд, ожидавший долгих разъяснений, был разочарован.

- Значит, ясно? - проверил он. - Значит, устроите скандал в "Савое"? Входит обесчещенная девица...

Ивонна Мальтраверс укоризненно покашляла.

- Нет, лапочка, - сказала она. - Видно, вы не читали "Бексхилл Газетт". Так прямо и написано: "Сама чистота". Это Миртл, "Длань рока". Лучше я буду брошенная невеста.

- Вы думаете, лучше?

- А то! Чего творится, какое время... Не читали? "Положим руку на плуг. И угасим грязный потоп бесстыдства".

- Я много раз об этом думал, - заметил Арчибальд.

- А уж я!

- Ну, прекрасно, - племянник мой встал. - Жду вас в "Савое" в начале десятого. Вы входите...

- Появляюсь, - мягко поправила Ивонна.