Тарьей Весос - Рассказы

Где же сосед?

Мальчикам давно стало ясно: сегодня сюда никто не приедет. Если бы кто и поехал в горы за сеном, то был бы уже здесь. Сосед не приедет. Бежать за подмогой поздно. У того, кто останется с лошадью, не хватит сил удержать ее, и тогда — конец. Скоро стемнеет. В три начнет смеркаться. В четыре будет совсем темно.

— Держись! — кричали они осипшими голосами. И ей, и самим себе.

— Мы будем держать тебя всю ночь!

— А утром приедет сосед!

— Слышишь?!

Крик помогал. Он словно приподымал лошадь. Ее нужно было поддержать любой ценой.

И себя тоже…

Они были уверены, что она понимает их. Все понимает.

Было ли им холодно? И да, и нет. Неважно. Не до этого. Нильс опять побежал за ветками. Юн тянул за вожжи как только мог. Лошадь слабо барахталась.

Нильс принес сучья и ветки. Вниз их. Мальчики заталкивали ветки санным полозом. Сухое дерево — обломки саней — они подсунули лошади под бока.

Они снова сменили друг друга, начало смеркаться.

— Давай еще! — орали они.

Дело подвигалось так медленно. Слишком далеко приходилось бегать за ветками. Но там, вдали, где царили ветер и сумерки, было достаточно и кустов, и деревьев.

В сумерках глаза у лошади казались еще больше. Мальчики теперь не осмеливались подбадривать ее криком. Уж очень зловеще звучали их хриплые голоса.

Вдруг лошадь дернула головой.

И они поняли: вот оно, у нее иссякли силы, сейчас она уйдет под воду, сейчас… Лошади удалось приподнять голову. Но они уже не могли различить в темноте ее глаза. Потянувшись к ним мордой, лошадь беззвучно приоткрыла отвердевшие губы. И скрылась под водой.

Это произошло внезапно, будто у нее подломились ноги. Вожжи, поддерживающие лошадь, заскользили у них из рук. Мальчики остолбенели.

Их пронзило отчаяние. Они стояли, в руках у каждого — конец вожжи, и вдруг, разозлись, поднатужились и потянули, хотя все казалось безнадежным, — потянули как одержимые.

Лошадь поддалась.

Из воды вынырнула голова.

Жива.

Лошадь отфыркалась и заржала. От радости они закричали. Должно быть, на миг она потеряла сознание, или же ей судорогой свело ноги. Дно не ушло у нее из-под ног.

Как бы там ни было, она держалась, и мальчики с остервенением тянули за вожжи и орали, точно пьяные.

— Держись! Держись! — хрипло кричали они, и лошадь отвечала им. Их уже не пугало, что в наступивших сумерках это звучало жутко.

Она дернула головой, ее морда опять погрузилась в воду. Но вот лошадь забарахталась.

Увидев это, они заорали во всю глотку. И потащили ее.

Чувствуя, что ее тянут, подбадриваемая криками, лошадь начала бить передними ногами. Она барахталась в воде и била вслепую. Хрипела. В яме было уже столько веток и сучьев, что, перемешавшись с санными обломками, они образовали под ее ногами новое дно. Ей было на что опереться.

— А ну давай, давай! — кричали мальчики, отпустив вожжи, которые теперь только мешали лошади.

Она ответила ржаньем, идущим из самой глубины сердца, уперлась передними ногами в груду веток и внезапным рывком высвободила увязшие задние ноги.

— Держись! — закричали они ей.

Все зависело теперь от их проворства. Пропустив вожжи под брюхом у лошади, они стали тянуть их с обеих сторон, потихоньку приподымая ее. Сначала вверх, потом вперед. Густая от тины вода летела в темноту. Лошадь обретала новые силы. Она барахталась, груда веток помогала ей подниматься все выше и выше. Покрикивая, мальчики продолжали тянуть лошадь. Вот она сделала последний рывок, выбралась из трясины. И тут же упала в снег. Облепленная тиной, огромная, обессиленная.

Юн с Нильсом тоже свалились в изнеможении. Они лежали вповалку, потеряв всякое представление о времени.

Но вскоре ледяной ветер напомнил им: лежать — это смерть. Они почувствовали, как постепенно коченеют: ведь они промокли до костей. Надо подняться. И поднять лошадь.

Они толкали ее, дергали, звали, и она поняла. Шатаясь, встала на непослушные ноги. Юн с Нильсом, тоже пошатываясь, встали по бокам лошади и, поддерживая ее с двух сторон, повели. Только не стоять! Долгие часы тело лошади вбирало из воды смертный холод, а теперь на нее обрушился ветер. Она вся дрожала.

Подбадривая лошадь, мальчики вели ее к ближнему сараю. Сами они настолько ослабли, что уцепились за сбрую — и так одолели остаток пути.

Но все в них ликовало. Им хотелось кричать. Стараясь согреться, они то и дело размахивали руками и подпрыгивали. И шли вперед, хотя измученная лошадь не раз падала и им приходилось поднимать ее. Мальчики направлялись к сараю, который, как они знали, был заполнен сеном лишь наполовину. Они решили забраться туда вместе с лошадью.