Бертольд Брехт - Мать

Немногочисленные детали

Указывали на место действия. Несколько столов

и стульев:

Ведь мы ограничивались лишь самым необходимым.

Но фотографии

Самых крупных противников проецировались на щиты

задника.

И высказывания классиков социализма,

Начертанные на полотнищах или проецируемые

На задник,

Окружали наших

Ревностных актеров. Их поведение было

Естественным.

Однако все малозначительное было

После длительных раздумий сокращено. Музыкальные

номера

Исполнялись легко и не без обаяния. В зрительном

зале

Часто слышался смех. Неистребимый юмор

Хитрой старухи Власовой,

Основанный на уверенности

Ее молодого класса, возбуждал

Радостный смех на скамьях рабочих.

Они охотно использовали редкую возможность,

Не подвергаясь особой опасности, наблюдать

Обыденные события своей повседневной борьбы

И одновременно

Изучать их на досуге,

Устанавливая собственное отношение к происходящему.

4

Товарищи, я вижу, как вы

Читаете мою короткую пьесу и находитесь

В некотором смущении.

Скупой язык

Кажется вам бедным. Вы замечаете,

Что люди в жизни изъясняются не так,

Как персонажи этого отчета. Я прочел

Вашу обработку. В одном месте вы добавляете:

"Доброе утро",

В другом: "Хелло, мой мальчик!" Просторную сцену

Вы заполняете домашней утварью. Капустный дух

Витает над очагом.

Отважная становится всего лишь доброй.

Историческое - повседневным.

Вместо восхищения

Вы добиваетесь сострадания к Матери,

Потерявшей своего сына.

Гибель сына

Вы хитроумно переносите в финал.

Только в этом случае, думаете вы,

Зритель будет смотреть на сцену с интересом,

Пока не опустится занавес.

Как бизнесмен

Вкладывает деньги в предприятие, так,

Полагаете вы, зритель вкладывает

Свои чувства и эмоции в героев спектакля: он хочет

Вернуть эти эмоции,

И даже вернуть вдвойне. Но зрители-пролетарии

Первой постановки не жалели, и не из бесчувствия,

Что сын сошел со сцены задолго до финала.

Их интерес был по-прежнему прикован к сцене.

Ведь и тогда кое-кто допытывался у нас:

Поймет ли вас рабочий? Откажется ли он

От привычной отравы душевного участия

В возмущении одних, в восхождении других; от всех

Иллюзий, которые его подстегивают

В течение двух часов и оставляют

Еще более обессиленным,

С шаткими воспоминаниями и еще более шаткими

надеждами?

Неужели вы и впрямь, демонстрируя

Знание и Опыт, соберете полный партер

Государственных деятелей?

Товарищи, форма новых пьес нова. Но почему

Страшиться того, что ново? Это трудно сделать?

Но почему страшиться того, что ново и что трудно

сделать?

Для эксплуатируемого, вечно обманываемого

Жизнь - это непрестанный эксперимент;

Добывание нескольких грошей

Это ненадежное предприятие, это то,

Чему нигде не учат.

С чего бы это ему опасаться нового

И доверять старому? Но даже если бы

Ваш зритель, рабочий, усомнился - и тогда вы должны

Не бежать вслед за ним, а шествовать впереди него,

Быстро идти впереди него, широким шагом идти

впереди него,

Безусловно веря в его грядущую силу и могущество.

X

ПРИМИТИВНА ЛИ НЕАРИСТОТЕЛЕВСКАЯ ДРАМАТУРГИЯ ТИПА ПЬЕСЫ "МАТЬ"?

Несмотря на то, что в основу нью-йоркской постановки были положены недостаточно четкие принципы, в ней все же много такого, что позволяет назвать ее постановкой эпической. Сетования буржуазной публики, которую лишили привычного "переживания", не заставили себя ждать ни в Берлине, ни в Нью-Йорке.

"Ахт-ур абендблат", Берлин, 1932, 18 января.

"...Брехт обращается к слуху и разуму, почти совершенно отбрасывает русский колорит и основы русской психологии, изображение которых сделало тенденциозный роман Горького произведением искусства...".

"Нью-Йорк дейли геральд", 1935, 20 ноября.

"...Пудовкин переработал роман в выдающийся и волнующий трагедийный фильм. В переделке же Брехта горестная повесть о матери рабочего, невольно способствующей гибели сына и искупающей свою вину, идя на смерть вместе с ним во время забастовки, невероятно искажена... показана мать, проходящая своего рода семинар по тактике классовой борьбы с 1905 по 1917 год, а краски классического произведения Горького почти исчезли...".

"Дойче цейтунг", Берлин, 1932, 18 января.

"...Для спектаклей этого стиля в распоряжении театра имеются актеры, чарующие ясностью своей игры. Правда, собственно актерское искусство, то есть претворенная в переживаемом сценическом действии страсть, подавляется, и вместо актера выступает репортер, рассказчик, сторонний наблюдатель".