Андре Жид - Изабель

-- А само имение Картфурш будет продано?

-- С торгов. Но это невозможно сделать до конца лета. А пока, прошу поверить, девица пользуется этим. Кончится тем, что ей придется сдаться, но к этому времени в Картфурше останется половина деревьев...

-- Кто же покупает у нее лес, если она не имеет права его продавать?

-- Вы еще так молоды. Когда все идет за бесценок, покупатель найдется.

-- Любой судебный исполнитель может запретить это.

-- Судебный исполнитель заодно с дельцом, представляющим интересы кредитора, который там обосновался и который, -- он наклонился к моему уху, -- спит с ней, раз уж вы хотите все знать.

-- А как книги и бумаги г-на Флоша? -- спросил я, не выказывая волнения от его последней фразы.

-- Мебель и библиотека будут пущены скоро в продажу, или, точнее, на них будет наложен арест. К счастью, там никто не догадывается о ценности некоторых произведений, иначе их давно бы уж и след простыл.

-- Может найтись какой-нибудь пройдоха...

-- Сейчас все опечатано, не беспокойтесь, печати снимут только для инвентаризации.

-- Что говорит обо всем этом баронесса?

-- Она ни о чем не подозревает, ей приносят еду в спальню, она даже не знает, что ее дочь находится там.

-- Вы ничего не говорите о бароне.

-- Он умер три недели назад, в Каене, в доме для престарелых, куда мы его недавно устроили.

Мы приехали в Пон-л'Евек. Аббата Санталя встречал священник, аббат попрощался со мной, порекомендовав мне гостиницу и человека, сдававшего напрокат коляски.

На следующий день я остановил коляску у входа в парк Картфурша; я условился с возницей, что он приедет за мной через пару часов, когда лошади передохнут на одной из ферм.

Ворота в парк были широко открыты; почва аллеи была изуродована гужевыми повозками. Я готовился к самому страшному разорению и был неожиданно обрадован при виде моего доброго знакомца -- распустившегося "бука персиколистного"; мне не пришло в голову, что своей жизнью он обязан, очевидно, лишь заурядному качеству своей древесины; идя дальше, я убедился, что топор не пощадил самых прекрасных деревьев. Прежде чем углубиться в парк, мне захотелось увидеть тот павильон, где я обнаружил письмо Изабель, но вместо сломанного запора на двери висел замок (позже я узнал, что лесорубы хранили там инструменты и одежду). Я направился к дому. Прямая аллея, обсаженная низким кустарником, вела не к фасаду, а к службам, к кухне, напротив которой начиналась невысокая огородная изгородь; еще издалека я увидел Грасьена, идущего с корзиной овощей; он заметил меня, но сначала не узнал; я окликнул его, он двинулся мне навстречу и вдруг воскликнул:

-- Вот как! Господин Лаказ! В это время вас уж точно не ожидали! -- Он смотрел на меня, покачивая головой и не скрывая недовольства моим присутствием, но тем не менее добавил более спокойно:

-- Малыш, однако, будет рад вас видеть.

Мы молча сделали несколько шагов в сторону кухни; он попросил меня подождать и вошел поставить корзину.

-- Так вы приехали посмотреть, что происходит в Картфурше? -- сказал он более учтиво, когда вернулся ко мне.

-- Похоже, дела идут не очень-то хорошо?

Я взглянул на него: его подбородок дрожал, он ничего не отвечал, потом вдруг схватил меня за руку и увлек на лужайку перед крыльцом дома. Там распростерся труп огромного дуба, под которым, помню, я прятался от осеннего дождя; рядом валялись поленья и щепки от сучьев.

-- Вы знаете, сколько стоит такое дерево? -- задал он мне вопрос. -Двенадцать пистолей*. А знаете, сколько они заплатили?! За него, да и за все остальные... Сто су**.

_______________

* Пистоль -- старинная золотая монета того же достоинства, что и луидор (20 франков).

** Су -- старинная французская монета в 5 сантимов, или 1/20 часть франка. _______________

Я не знал, что в этих краях пистолями называли экю* в десять франков, но момент был неподходящий для того, чтобы просить разъяснений. Грасьен говорил сдавленным голосом. Когда я обернулся к нему, он тыльной стороной руки смахнул с лица то ли слезу, то ли капли пота и, сжав кулаки, заговорил:

_______________

* Экю -- старинная французская монета в 10 франков. _______________

-- У-у, бандиты! Когда я слышу, сударь, как они орудуют тесаком или топором, я схожу с ума, их удары бьют меня по голове; мне хочется звать на помощь, кричать: грабят! Хочется бить самому, убить! Позавчера я полдня провел в подвале -- там не так слышно... Вначале малышу нравилось смотреть, как работают лесорубы; когда дерево было готово упасть, его звали, чтобы потянуть за веревку, но потом, когда эти злодеи приблизились к дому, мальчишка смекнул, что это не так забавно; он все говорил: нет, не это! нет, не это! "Бедный парень, -- говорю я ему, -- это или то, все равно это не твое". Я ему объяснил, что он не сможет жить в Картфурше, но он еще слишком мал; он не понимает, что все это уже не его. Если бы только нам оставили маленькую ферму, я бы взял его к себе, это точно; но кто знает, кто ее купит и какого негодяя возьмут на наше место!.. Знаете, сударь, я еще не так стар, но я предпочел бы умереть, чем видеть все это.