Андре Жид - Пасторальная симфония

-- Они как бы рисуют пейзаж, -- сказала Гертруда, прислушиваясь к позвякиванию бубенцов.

Она попросила меня, как на всякой прогулке, описать ей местность, где мы проходили.

-- Но ведь ты и без того знаешь: это опушка, откуда виднеются Альпы.

-- А их хорошо видно сегодня?

-- Они видны сейчас в полном великолепии.

-- Вы мне говорили, что они каждый день бывают разные.

-- С чем нужно было бы их сегодня сравнить? С жаждой, которую испытываешь в летний день. Еще до вечера они окончательно истают в воздухе.

-- Скажите, пожалуйста, а что на лугу перед ними есть лилии?

-- Нет, Гертруда; лилии не растут на таких высотах; разве какие-нибудь чрезвычайно редкие их виды.

-- Но не те, которые называются лилии полей?

-- Лилий на полях не бывает.

-- Даже на полях в окрестностях Невшателя?

-- Лилий на полях не бывает.

-- А почему же тогда господь сказал: "Взгляните на лилии полей"?

-- Очевидно, в его времена они там были, поскольку он так говорил; но от посевов человека все они вымерли.

-- Помнится, вы часто мне говорили, что здесь, на земле мы больше всего нуждаемся в любви и в вере. Как вам кажется, если бы у людей было больше веры, не могли бы они снова видеть лилии? Вот я, когда я слышу эти слова, уверяю вас, я вижу эти цветы. Хотите, я их вам сейчас опишу? Они похожи на колокольчики из пламени, большие лазоревые колокольчики, полные ароматов любви, качаемые вечерним ветром. Почему вы говорите, что их нет? Здесь, на лугу перед нами? Я их обоняю. Я вижу, что они покрывают весь луг.

-- Они не прекраснее тех цветов, которые ты видишь.

-- "Истинно говорю вам, что даже Соломон во всей славе своей не одевался так, как каждая из них", -- привела она слова Христа, и, слушая ее мелодический голос, я поддался впечатлению, будто слышу их в первый раз. -"Во всей славе своей", -- задумчиво повторила она и некоторое время сидела молча.

Я начал:

-- Я уже тебе говорил, Гертруда: люди, обладающие глазами, не умеют смотреть. -- И я услышал, как из глубины моей души поднялась во мне такая молитва: "Благодарю тебя, господи, за то, что ты явил нищим духом то, чего не открываешь премудрым!"

-- Если б вы знали, -- вскричала она тогда в каком-то шутливом возбуждении, -- о, если б вы только знали, с какой легкостью я все это себе представляю! Вот что; хотите я опишу вам пейзаж?.. Сзади нас, вверху и вокруг стоят высокие, пахнущие смолою, сосны, с красными стволами, с длинными темными горизонтальными ветками, которые стонут, когда их сгибает ветер. У наших ног, как раскрытая книга, наклонно лежащая на пюпитре горы, большой зеленый и пестрый луг, то синий от тени, то золотистый от солнца, а словами этой книги являются цветы: горечавка, ветреница, лютики и пышные лилии Соломона, -- которые коровы разбирают по складам своими колокольцами и которые слетаются читать ангелы, поскольку глаза людей, как вы сказали, закрыты. А под книгой я вижу молочную реку, туманную, мглистую, таящую таинственную пучину, огромную реку; и нет у нее других берегов, кроме прекрасных сияющих Альп, там далеко-далеко прямо перед нами... Туда-то и отправится Жак... Скажите, он действительно уезжает завтра?

-- Да, он должен уехать завтра. Он тебе это сказал?

-- Он мне ничего не говорил, но я догадалась. Он долго пробудет в отсутствии?

-- Месяц... Гертруда, мне хотелось спросить тебя... Почему ты мне не рассказала, что он приходил к тебе в церковь?

-- Он приходил туда дважды. О, я не хочу ничего от вас скрывать; но я боялась вас огорчить.

-- Ты огорчишь меня только в том случае, если будешь молчать.

Ее рука потянулась к моей.

-- Ему было грустно уезжать.

-- Скажи, Гертруда... он говорил, что любит тебя?

-- Он мне не говорил, но я сама отлично это почувствовала без всяких слов. Он любит меня не так сильно, как вы.

-- А ты сама, Гертруда, страдаешь от того, что он уезжает?

-- Я думаю, что ему лучше уехать. Я не могла бы ответить ему взаимностью.

-- Ответь же: ты страдаешь от того, что он уезжает?

-- Вы отлично знаете, что я люблю вас, пастор... Ах, зачем вы отдернули вашу руку? Я не стала бы так говорить, если бы вы не были женаты. Слепых ведь не берут замуж. Почему бы нам, в таком случае, не полюбить друг друга? Скажите, пастор, неужели вы видите в этом что-нибудь дурное?

-- В любви никогда не бывает дурного.

-- Я ощущаю в своем сердце столько добра. Я не хотела, чтобы Жак страдал из-за меня. Я никому не хотела бы причинять страданья... Я хотела бы дарить одно лишь счастье.

-- Жак имел в виду просить твоей руки.