Бертольд Брехт - Трехгрошовая опера

Люси. Да я, милая барышня, право, не знаю, во всем ли виноват один господин Макхит. Вам следовало оставаться в своем кругу, милая барышня.

Полли. Госпожа Макхит.

Люси. Госпожа Макхит.

Полли. Вы совершенно правы. Или по крайней мере мне следовало поставить все на деловую почву. Мой папа всегда этого хотел.

Люси. Конечно.

Полли (плача). Ведь он же мое единственное достояние.

Люси. Милочка, такое несчастье - может случиться и с умнейшей женщиной. Но официально вы все-таки его жена, пусть это вас утешит. Вы так подавлены, мне просто больно на вас глядеть. Не хотите ли чего-нибудь?

Полли. Чего?

Люси. Закусить, подкрепиться?

Полли. О да, пожалуйста.

Люси выходит.

Ну и стерва!

Люси (возвращается с кофе и пирожными). Пожалуй, этого хватит.

Полли. Я причиняю вам столько беспокойства, сударыня.

Пауза.

У вас такой хороший его портрет. Когда он его принес?

Люси. Что значит - принес?

Полли (с невинным видом). Ну когда он его здесь повесил?

Люси. Он его вообще не вешал.

Полли. Он дал вам его здесь, в этой комнате?

Люси. Он вообще не был в этой комнате.

Полли. Ах вот как. Да ничего страшного бы не было, если бы даже он сюда и заходил, правда? Пути судьбы ужасно извилисты.

Люси. Перестаньте говорить глупости. Вы же пришли сюда только для того, чтобы пошпионить.

Полли. Вы же знаете, где он сейчас, правда?

Люси. Я? А вы разве не знаете?

Полли. Сию же минуту скажите, где он.

Люси. Понятия не имею.

Полли. Ах, значит, вы не знаете, где он? Честное слово?

Люси. Да, не знаю. Неужели вы тоже не знаете?

Полли. Нет, это чудовищно. (Смеется.)

Люси плачет.

Он в долгу перед обеими, и он удрал.

Люси. Сил больше нет. Ах, Полли, это ужасно.

Полли (весело). Как я рада, что под конец этой трагедии обрела такую подругу. И на том спасибо. Может быть, ты хочешь есть, может быть, скушаешь еще пирожное?

Люси. Пирожное! Ах, Полли, не будь так мила со мной. Право же, я этого не заслуживаю. Ах, Полли, мужчины того не стоят.

Полли. Конечно, мужчины того не стоят. Но что же делать?

Люси. Нет! Теперь я выложу всю правду. Полли, ты не очень на меня разозлишься?

Полли. В чем дело?

Люси. Оно не настоящее.

Полли. Что именно?

Люси. Вот это. (Указывает на свой живот.) И все из-за этого преступника.

Полли (смеется). Ах, как здорово! Значит, это была липа? Ну и стерва же ты! Слушай, ты хочешь Мэкки? Дарю его тебе. Возьми его себе, если найдешь!

За дверью слышны голоса и шаги.

Что там такое?

Люси (у окна). Мэкки! Они его снова поймали.

Полли (упавшим голосом). Теперь все кончено.

Входит госпожа Пичем.

Госпожа Пичем. Ах, Полли, вот ты где. Переоденься, твоего мужа скоро повесят. Твой вдовий наряд я захватила.

Полли переодевается.

Черное тебе очень к лицу. Только гляди немного веселее.

IX

Пятница, пять часов утра. Мэкки-Нож, который снова пошел к проституткам,

предан ими вторично. Теперь его повесят.

Камера смертников. Звонят вестминстерские колокола. Констебли вводят в камеру закованного в

кандалы Mакхита.

Смит. Давайте его сюда. Вестминстерские колокола уже зазвонили. Подтянитесь, на вас же лица нет. Не знаю, что на вас так подействовало. Наверно, вам просто стыдно. (Констеблям.) Когда колокола зазвонят и третий раз - это будет ровно в шесть, - он уже должен быть повешен. Срочно все приготовить.

Констебль. Уже четверть часа улицы Ньюгейта до того запружены людьми, что пробиться вообще невозможно.

Смит. Странно. Неужели они уже знают?

Констебль. Если так пойдет дальше, через четверть часа об этом будет знать весь Лондон. И тогда люди, собиравшиеся приветствовать королеву, хлынут сюда. А королева проедет по пустым улицам.

Смит. Поэтому нельзя мешкать. Если мы управимся к шести, то к семи люди еще поспеют на шествие. Марш!

Мак. Эй, Смит, который сейчас час?

Смит. Вы что, ослепли? Четыре минуты шестого.

Мак. Четыре минуты шестого.

Смит запирает дверь камеры снаружи. В это время входит Браун.

Браун (Смиту, спиной к камере). Он там?

Смит. Вы хотите его видеть?

Браун. Нет-нет-нет, ради бога, сделайте все сами. (Уходит.)

Мак (неожиданно разражается потоком слов: он говорит тихо). Смит, не бойтесь, я не собираюсь вас подкупить. Я все знаю. Если бы я вас подкупил, вам пришлось бы в лучшем случае удрать за границу. Да-да, удрать. Для этого вас нужно обеспечить на всю жизнь. Тысяча фунтов, не так ли? Ничего не отвечайте. Через двадцать минут я скажу вам, сможете ли вы получить эту тысячу фунтов к полудню. Я не бью на чувства. Выйдите и хорошенько подумайте. Жизнь коротка, а денег мало. И я вообще не знаю, удастся ли мне сколько-нибудь достать. Но впускайте ко мне всех, кто пожелает войти.