Исаак Зингер - Враги, История любви

Маша подала ему пудинг с яблочным компотом и чай. После ужина он намеревался поработать над рукописью для рабби, но его желудок был чересчур набит. Когда он благодарил мать и дочь за еду, Шифра Пуа сказала: "Почему ты благодаришь нас? Благодари Его, он там, наверху".

Она принесла Герману миску с водой, чтобы он вымыл руки, и ермолку, чтобы он мог произнести благодарственную молитву. Герман пробормотал первый стих и рухнул в постель. Маша занялась мытьем посуды. На улице было по-прежнему светло, и Герману казалось, что он слышит, как в кроне дерева во дворе поют птицы, но это не было чириканье воробьев, который обычно прыгают в ветвях. Герман поиграл мыслью, что это души птиц другого века, века Колумба или даже доисторической эпохи, и вот теперь они пробудились и пели, противясь надвигающемуся вечеру. Ночью в своей комнате он часто находил жуков, таких огромных и странных, что ему не верилось, что они продукт этого климата и этой эпохи.

День казался Герману длиннее любого летнего дня, какой он только мог вспомнить. Он подумал о словах Дэвида Хьюма, сказавшего, что не существует никакого логического доказательства того, что солнце взойдет назавтра. А если это все-таки случилось, то нет никакой гарантии, что солнце зайдет в этот день.

Было жарко. Он часто удивлялся, почему в комнате не вспыхивает пожар, и в особенно жаркие дни представлял, как из потолка, стен, кровати, книг и рукописей вырываются языки пламени. Он вытянулся на кровати. то засыпая, то размышляя. Тамара спрашивала о его адресе и телефоне, но он ответил, что позвонит ей сам на следующий день. Чего они все хотят? На мгновенье забыть об одиночестве и неизбежности смерти. Он был беден и ничего не значил - и все-таки несколько человек зависели от него. Но только Маша придавала всему смысл. Если ему придется расстаться с ней, Тамара и Ядвига превратятся для него в обузу.

Он заснул, а когда проснулся, был вечер. Он слышал, как Маша в соседней комнате говорит по телефону. Говорила ли она с рабби Ниссеном? Или с Тамарой? Герман напряженно вслушивался. Нет, она говорила с кассиршей из кафетерия. Через несколько минут она вошла в его комнату. Он слышал ее голос в полутьме.

"Ты спишь?"

"Я только что проснулся".

"Ты лег и сразу заснул. Наверное, у тебя чистая совесть".

"Я никого не убивал".

"Можно убивать и без ножа". Потам она сказала изменившимся голосом:"Герман, теперь я могу идти в отпуск".

"С какого числа?"

"Мы могли бы уехать в воскресенье утром".

Некоторое время Герман молчал. "Все, что у меня есть - это два доллара и несколько пенни".

"Разве ты не получишь чек от рабби?"

"Теперь я не уверен в этом".

"Ты хочешь остаться со своей крестьянкой - или с кем-то еще. Весь год ты обещал поехать со мной, а в последний момент отказываешься. Я не должна была бы так говорить, но по сравнению с тобой Леон Тортшинер был честный человек. Он тоже лгал, но он был безобидный хвастун и выдумывал дикую чушь. Может быть, ты сам устроил это объявление в газете? Все, что я должна сделать - это набрать номер. Скоро я тебя застукаю".

"Набери, и увидишь. За пару центов можешь узнать правду".

"У кого ты был?"

"Тамара, моя мертвая жена, восстала из могилы. Она выкрасила ногти лаком и приехала в Нью-Йорк".

"Ну конечно. Что там у тебя с твоим рабби?".

"Я не сдал работу вовремя".

"Ты сделал это специально, чтобы не ехать со мной. Ты мне не нужен. В воскресенье утром я упакую чемодан и поеду на приро-ду. Если я на несколько дней не выберусь из этого города, я сойду с ума. Я никогда не была такой усталой, даже в лагере".

"Почему ты ляжешь отдохнуть?"

"Спасибо за совет. Мне это не поможет. Я лежу и думаю о всех этих жестокостях и унижениях. Когда я засыпаю, я снова оказываюсь среди них. Они рвут меня, бьют меня, гонят меня. Они несутся со всех сторон, как собаки. которые травят зайца. Умирают ли от кошмаров? Подожди, я схожу за сигаретой".

Маша вышла из комнаты. Герман встал и посмотрел в окно. Небо мерцало блекло и печально. Воздух пахнул болотами и тропиками. Солнце шло с востока на запад, так, как ходило с невообразимо-давних пор. Солнце, вместе с планетами, неслось куда-то. Млечный путь вращался вокруг своей оси. Посреди этого космического приключения стоял Герман, с клочком своей реальности, со своими смехотворно-маленькими заботами. Нужно всего-то кусок веревки, каплю яда, и вместе с ним все это исчезнет."Почему она не звонит? Чего ждет?", спросил себя Герман. "Наверное, она боится правды".