Марина Нефедова - Лесник и его нимфа

Вдруг она вспомнила: в ящике, завернутые в бумажку, у нее лежали таблетки, которые давно дал ей на хранение Кремп. Она медленно, чтоб не плескать кислоту, подошла к своему письменному столу, вынула верхний ящик, вывалила все из него на кровать и стала шарить в куче вещей. Наконец нашла – в бумажку было завернуто штук десять маленьких таблеточек. Она пошла на кухню и методично запила каждую глотком воды, считая про себя «раз, два, три…», пока все они не кончились. И снова села в прихожей на стульчик.

Из оцепенения она вышла, когда у нее начало двоиться в глазах и стало сильно тошнить. Тут она испугалась. Почти на ощупь дошла до телефона, подняла его – он был разбит, он не работал. Какими-то остатками сознания она сообразила взять в прихожей баночку, в которую мама складывала двушки – Сергей Иванович завел такой порядок, все-таки какая-то польза от него была, – вывалила двушки и копейки на полку в прихожей, взяла несколько и вышла из квартиры, не закрывая дверь. Держась двумя руками за перила, она стала спускаться и так доковыляла до улицы. Там прямо напротив подъезда был телефон-автомат. Чудом она дошла до будки и набрала без ошибки Манькин номер. И когда Манька ответила, Лита из последних сил завопила в трубку:

– Манька, приедь ко мне. Можешь? Приедь ко мне. Пожалуйста…

– Где ты?

– Пожалуйста, – говорила Лита как заведенная. – Пожалуйста…

– Где ты? Дома?

– Рядом… В телефоне.

Манька была беременная на третьем месяце. У нее был ужасный токсикоз и куча проблем. Но когда она услышала, каким странным голосом Лита разговаривала в трубке, она, забыв про токсикоз, вылетела из дома, поймала машину и приехала к Литиному подъезду. Напротив Литиного дома была только одна телефонная будка. Манька побежала сразу к ней и обнаружила там Литу – та сидела на полу, завалившись на один бок и глядя перед собой открытыми глазами. Манька все поняла, выволокла несчастную за будку и сунула ей пальцы в рот поглубже. Видимо, в конечном счете именно эта процедура Литу спасла.

Когда приехала скорая, умная Манька не говорила ни про какие «колеса», которых, как она предполагала, нажралась Лита. Она рассказала какую-то придуманную на ходу историю про дядю с Дальнего Востока, который привез рыбу, она, Манька, есть не стала, а подружка поела, и вот ей стало плохо. Говорила она так убедительно, а врач на скорой был такой молодой, что они без всяких разговоров Литу увезли. Это потом уже разобрались, что к чему.

Лита слышала, как Манька разговаривала с врачом и плакала в скорой, но у нее не получалось пошевелиться. И в голове колотились всякие мысли: «Манька ждет ребенка, ей нельзя волноваться…Если я умру, я не специально... Пожалуйста, сделайте что-нибудь, чтобы я не умерла... Пожалуйста… Господи, я не хотела. Господи, я не хочу умирать, пожалуйста, пожалуйста…» Но сказать она тоже ничего не могла.

Запивая таблетки водой, она не думала о смерти. Ей просто надо было как-то быстрее забыть Лесника. Ну дура, дура, ну что с нее взять.

***

Литу довольно быстро и бесцеремонно откачали, пропустив через всякие промывания желудка и капельницы. Мама приехала и все уладила, чтоб никуда не сообщали и на учет не ставили. Через несколько дней Литу выписали.

На самом деле вначале, не признаваясь себе, она ждала Лесника. Все-таки девушки устроены очень странно.

Но на третий день в больницу приехал Федя. Через Маньку, ее друга и приятеля ее друга узнал, где Лита и что с ней. Он был старше Литы на десять лет и много чего понимал. И хотя они просто поговорили – почти ни о чем, – после его приезда она Лесника ждать перестала.

Из больницы ее никто не встречал, она ехала домой одна, стоя в переполненном автобусе на задней площадке и думая про странный разговор с санитаркой прямо перед выпиской.

Они сидели под дверью завотделения, Лите нужно было подписать какую-то бумажку, санитарке этой тоже нужно было к заведующей. И вдруг санитарка сказала:

– Что ж ты, боговерующая, такой грех чуть не сделала – отравиться хотела?

– Я? Я не хотела отравляться… А с чего вы взяли, что я верующая?

– Так ты вслух все молилась, когда тебя привезли – я ж дежурила тогда. Все говорила: «Господи, прости меня, Господи, прости меня…»

– Я так говорила? – опешила Лита.

– Ну да. Я думаю – вот бедная, грех такой чуть не сделала, – и санитарка посмотрела на нее очень строго.

И сейчас, трясясь в битком набитом автобусе, Лита подумала, что не умерла, потому что просила об этом. Ее пожалели.