Борис Иванов - Сочинения. Том 1. Жатва жертв

Командир 7-й гаубичной батареи капитан Кутузов заявил, что он может вести огонь только из двух орудий, так как два других в ремонте, о чем он уже докладывал. Капитан Воробьев сказал: «Все у вас не слава богу», — и указал произвести расстрел снарядов из расчета ведения огня всеми четырьмя орудиями.

Командир 2-й роты капитан Малофеев без сопровождения вышел из своего командного пункта и направился в траншею первой линии. Первым он встретил Семена Александровича Макарова, который вследствие контузии потерял слух. Капитан Малофеев решил вынести благодарность рядовому Макарову, который, несмотря на контузию, не покинул свой пост. Затем встретил старшину Парамонова, который вместе с рядовым Пахомовым несли на шинели убитого сержанта Иванова.

Капитан Малофеев в бинокль осмотрел немецкие позиции. Ефрейтор Овчинников в это время ему рассказывал, как в дымоход его землянки попал снаряд. «Дурак», — подумал, но не сказал командир роты.

Как он уже докладывал, в расположении немцев никакого передвижения не наблюдалось.

«Бедный Кнок», — подумал командир пехотного полка 18-й дивизии Хохдорфер, когда после перерыва снова послышалась артиллерийская стрельба. Но тотчас мысленно поправился, ибо выстрелы донеслись с русской стороны.

Снаряды гаубичной батареи, половина орудий которой находились в ремонте, разорвались в расположении транспортной роты саперного батальона 18-й пехотной дивизии. Снарядами были убиты две лошади и разбросана поленница дров.

Координаты, полученные двумя другими батареями, лишь частично совпадали с месторасположением немецких батарей, участвующих в карательном огневом налете: снаряды 1-й батареи ложились справа, 2-й батареи — с перелетом на 300 метров. Что касается гаубичной батареи, в течение десяти минут ее огонь разгромил транспортную роту саперного батальона, которая оказалась под снарядами случайно.

Были уничтожены: два грузовых «Опеля», склад с горючим и цементом. Ефрейтор Фогель, получивший медаль за храбрость, проявленную при наведении переправы через реку Нарву, пытался вывести свою автомашину из автопарка, но отказался от этой мысли, когда в расположении батальона вновь разорвались снаряды. Командир батальона майор Кныш, член нацистской партии с 1923 года, сообщил в штаб дивизии, что если позволить русским еще полчаса расстреливать его батальон, то от него ничего не останется.

По согласованию с представителем авиации майором Кноррингом, лейтенант Нушке, пилотировавший свой «фокке-вульф» в районе Синявинских болот, получил приказ определить координаты русских орудий, ведущих огонь в районе Колпино. Нушке доложил о получении приказа и изменил курс полета с северо-западного на юго-западный. В районе Колпина облачность была ниже, и нужно было точно рассчитать выход к батареям, чтобы не оказаться раньше времени под прицельным огнем мелкокалиберных автоматических пушек.

Иван Павлов на дне окопчика подпаливал кресалом ватный фитиль и гасил. Бывалые снайперы предупреждали: закуришь — покойником будешь.

В расположении транспортной роты горели машины.

На батареях 75-мм орудий предполагали, что ведут огонь по немецким артпозициям.

Фельфебель Нагель, его ценили за познания истории Рима, собирал в ранец личные вещи убитого ефрейтора Кнока, которые затем будут отправлены семье убитого:

— пачка писем,

— две фотографии с женой и детьми,

— мельхиоровый портсигар,

— роман «Я был с ними» в глассированной обложке,

— Евангелие,

— пластмассовый шарик,

— колода игральных карт.

Ефрейтор Овчинников, чьи все товарищи по землянке были убиты, а он остался невредимым, по приказанию командира роты заменил на посту Семена Александровича Макарова, которому вскоре будет объявлена благодарность за то, что, получив контузию, он не оставил своего поста. Овчинников глупо улыбался и повторял: «Мать ты моя родная, мать ты мой родная!..»

Снарядом гаубичной батареи, у которой половина орудий находилась в ремонте, был убит майор Вилли Фет (до войны он занимался в секции любителей бокса, вес до 70 кг) и ранен его товарищ Отто Майер: проникающее ранение левого легкого. Отто Майер — блондин.

Наблюдатель артиллерийской разведки Лиходеев, по званию сержант, — он находился в заводской трубе, на треть разрушенной, — доложил, что видит в расположении немцев черный дым. Подполковник Крулев, его считали в дивизии интриганом, тотчас доложил об этом командиру штаба и предложил усилить огонь другими батареями с наводкой на дым. Командир дивизии Соколов заметил, что орудия не горят и что перед Крулевым была поставлена задача подавлять огонь вражеских батарей, с решением которой он до сих пор не справляется.