О. Генри - Седла для избранных

Золотая днем и серебристая ночью, пролегает к нам тропа через Индийский океан. В последнее время смуглокожие короли и принцы открыли наш западный Бомбей, и теперь почти всякий раз, когда они отправляются повидать белый свет, пути-дороги странствий приводят их на Бродвей.

Если случай приведет вас когда-нибудь к отелю, который служит временно резиденцией кого-нибудь из этих коронованных вояжеров, советую вам отыскать там Лукулла Полка. Вы наверняка найдете его среди республиканцев — любителей громких титулов, осаждающих вход в отель. Вы узнаете его по красному, возбужденному лицу с веллингтоновским носом [1] Артур Уэлсли Веллингтон (1796–1852) — герцог, английский военачальник и государственный деятель, известный своим характерным профилем. , по его повадке, представляющей собой смесь нервной настороженности и решимости, по его преувеличенно суетливой деловитости прожектера или биржевого маклера и по ярко-пунцовому галстуку, элегантно прикрывающему изъяны его видавшего виды костюма из синей саржи, подобно воинскому штандарту, все еще реющему над брошенным редутом. Мне он оказался полезен, быть может, пригодится и вам. Ищите его в рядах легкой кавалерии бедуинов, наседающих на заградительные цепи из телохранителей и секретарей странствующих величеств, среди духов из арабских сказок с дико горящими глазами, дерзко и недвусмысленно посягающих на казну заезжих принцев.

Я впервые увидел мистера Полка, когда он спускался со ступеней отеля, в котором остановился его высочество Гаэквар [2] Гаэквар — титул правителя княжества Барода в Индии. После освобождения Индии от колониализма княжество было ликвидировано и впоследствии вошло в территорию штата Бомбей. Марахты — народность, населявшая княжество Барода. Бароды, самый просвещенный из всех марахтских князей, которые в последнее время вкушали хлеб-соль в нашей западной метрополии.

Лукулл двигался быстро, словно побуждаемый некой могучей моральной силой, которая в любую минуту грозила превратиться в физическую. По пятам за ним следовал источник этой силы — гостиничный детектив, если верить белой альпийской шляпе, ястребиному носу, неизменной часовой цепочке и кричащей галантности манер. Два униформированных швейцара за его спиной, храня декорум отеля, своим безучастным видом отметали всякое подозрение в том, что они составляют группу резерва в операции «выдворение».

Очутившись на тротуаре и почувствовав себя в безопасности, Лукулл Полк обернулся и погрозил веснушчатым кулаком в сторону караван-сарая. Затем, к немалому моему удовольствию, он разразился потоком брани в следующих странных выражениях.

— Вот как! Он под балдахином ездит! На слоне! — кричал он громко и насмешливо. — И это называется принц! Ха, тоже мне короли! Приезжает сюда, рассуждает про лошадей, будто он президент какой-нибудь, а потом вернется домой и будет ездить в приватной гостиной на слоне. Ну и ну!

Комитет по выдворению спокойно удалился. Хулитель принцев повернулся ко мне и прищелкнул пальцами.

— Ну что вы на это скажете? — саркастически воскликнул он. — Гаэквар Бароды ездит на слоне под балдахином. А тот старый хрыч Бикрам Шамшер Янг гоняет по грязным закоулкам Катманду на мотоцикле. Нравится вам это? А шах персидский? Уж его-то я надеялся выставить по меньшей мере на три штуки. Не тут-то было! Он, видите ли, завел моду передвигаться в паланкине. А этот принц из Кореи в смешной шляпе! Не кажется ли вам, что он мог бы прокатиться на белоснежном иноходце хоть раз или два в династию? Так нет же! Его балаклавский маневр [3] Балаклавский маневр — вошедший в военную историю маневр английских войск во время сражения с русскими под Балаклавой 25 октября 1854 г. — это подоткнуть повыше юбки и трястись в воловьей упряжке по лужам Сеула со скоростью миля в шесть дней. Вот какие правители Востока прибывают нынче в нашу страну! Тяжелый случай, друг!

Я пробормотал несколько слов сочувствия. Но прозвучали они не слишком убедительно, потому что я не знал причины его недовольства восточными вельможами, которые время от времени проносятся по нашим берегам со скоростью метеоров.

— Последнее я продал, — продолжал жалобщик, — трехбунчужному турецкому паше, что побывал тут год назад. Пятьсот долларов отвалил он за него, запросто. Я говорю этому типу, который состоит при нем не то в палачах, не то в секретарях, — он был еврей, а может, и китаец: «Видать, его затурканное величество большой любитель лошадей?» — «Он-то? — отвечает секретарь или палач. — Ничего подобного. Просто у него в гареме есть здоровенная толстая жена по имени Дора Стерва, которую он терпеть не может. По-моему, он собирается оседлать ее и каждый день скакать на ней верхом по танцевальному помосту в саду Бульбуль. Кстати, не найдется ли у вас в придачу парочки шпор подлиннее?» Вот так-то, сэр! Разве сыщешь теперь настоящих берейторов среди этих королевских пижонов?