Софрон Данилов - Среди белых снегов

Дочь свою, Туяру, Даниле не пришлось предупреждать. Вернувшись из школы, Туяра с порога крикнула:

— Отец, говорят, у нас гость будет, из Германии. Правда?

— Ну да… а кто тебе сказал?

— Он что, настоящий немец?

— Ну да, настоящий немец — из Германии Западной.

— Зачем он к нам придёт? Ты его знаешь?

— Нет, не знаю, но он хочет поговорить со мной.

— А когда придёт?

— Да хоть сейчас может.

— Ой!

Туяра убежала в свою комнату и скоро вышла оттуда в белом шёлковом платье. Данила растроганно смотрел на свою дочь. Стройная, как молодая берёзка, лёгкая, словно пёрышко! Личико чистое, румяное, будто умылась до скрипа прозрачной родниковой водой. Екелюн такая была…

— Туяра, — он старался говорить строго, — ты только пришла и сразу за книгу. Помогла бы матери.

— Это, отец, учебник немецкого языка…

Кончался короткий зимний день, окна постепенно темнели. Заработала поселковая электростанция, и в доме загорелся свет.

Данила сидел у окна, прислушивался, не идут ли. Екелюн не проявляла никакого беспокойства.

Наконец Данила потерял терпение:

— Что-то они не торопятся. Придут или не придут — ужинать будем.

Только сели за стол, возле дома сильно заскрипел снег. Пришли корреспондент и Оллонов.

Стали здороваться, снимать звонкие от мороза шубы.

— Гутен абенд, — сказала, зардевшись как земляника, Туяра, когда немец протянул ей руку.

— Вы говорите по-немецки? — стянутые морозом губы корреспондента разошлись в улыбке. Он шагнул к раскалённой, малиновой от жара плите.

— У нас в школе немецкий проходят, — объяснил Оллонов.

— Холодина? — спросил хозяин, когда гость протянул к плите руки, шевеля пальцами.

— Бр-р-р! Холодно. Очень холодно! — ответил немец.

Хозяин и гость постояли немного, вглядываясь друг в друга.

«Да, это он, тот самый якут, в этой же рубахе он и фотографировался. Глаза под толстыми веками узкие, будто всё время прицеливается. Наверно, зоркий… Волосы чёрные, с проседью. Лицо обветренное, загорелое, смуглое. Морщин нет, ветер их, что ли, разглаживает. Ну что ж, так и напишу. Ноги слегка кривые, унты из оленьей шкуры подвернуты, этакие меховые ботфорты. Ноги, руки, всё тело расслаблено, как у спортсмена. Ростом невысок. В общем, настоящий якут. Теперь посмотрим, что у него внутри. Недаром же председатель не обрадовался моей просьбе, когда я на него указал. Говорил, что он в тайге». Гюнтер вспомнил слова своего редактора: «Найдите среди белых снегов простого дикого человека, который на простых житейских примерах покажет, почему ему не нравится Советская власть».

Данила в свою очередь рассматривал корреспондента. Прежде всего ему бросилась в глаза военная выправка гостя. За четыре года на фронте Данила повидал много немцев. Этого, наверно, ещё в детстве аршин заставили проглотить. «Офицер, — решил он. — Это уж факт. Да и по возрасту подходит: ему, должно быть, лет сорок пять. Виски седые. Видит, наверно, плохо — очки толстые. Ростом немного повыше меня будет, а худой — кожа да кости. А какой внутри — бог его знает. Только у птицы пестрота наружу».

— Гааныс, — сказал Данила своему гостю, — проходите, пожалуйста.

Сели за стол. На столе — большие куски жирного мяса, конские потроха, горка ноздреватых оладий, строганина из мёрзлой рыбы.

— Вот где поесть можно, — сказал Оллонов и принялся за конские потроха.

Екелюн подвинула к тарелке гостя блюдо с мясом. А сама — у самовара, положив локоть на стол и подперев щеку ладонью. Вот, оказывается, какой немец! Человек как человек. А ведь когда была война, она думала, что немцы похожи на злодеев из олонхо или из сказок. Брат её не вернулся с войны, совсем молодой погиб от немецкой пули… А сейчас она в своём доме угощает немца из Западной Германии…

Туяра сидела смирно, изредка поглядывала на гостя. Лицом он был немного похож на инспектора роно, который приезжал к ним в школу месяц назад. Но какие странные у него движения! Совсем как у человечков, которых делают ребята в школе из разных железок. А ногти как у женщины — пилкой подпиливает, наверно.

Когда гость подзакусил, Данила до краёв налил в гранёные стаканчики разведённый спирт.

— За знакомство! — провозгласил первый тост Оллонов на правах руководящего лица.

Выпили. Гость словно не знал, чем закусить, пошевелил пальцами.

— Мяса возьмите! — Оллонов поднял блюдо.

— Вот строганинка, хорошая закуска, — Данила поддел вилкой серебряную стружку мороженой рыбы.