Джеймс Хэрриот - О всех созданиях – мудрых и удивительных

– Вот-вот! – крикнул он.

– Что «вот»? – осведомился я.

Зигфрид положил нож и вилку и назидательно погрозил мне пальцем.

– Довольно-таки глупо. Я сижу ломаю голову, как же быть, а выход – вот он.

– Да что случилось?

– Миссис Холл! – ответил он. – Она только что предупредила меня, что едет ухаживать за больной сестрой. Вернется примерно через неделю, и я все думал, кому пока поручить хозяйство.

– Понятно!

– И тут меня осенило! – Он отрезал кусок яичницы. – Этим займется Тристан.

– А? – Его брат удивленно оторвал взгляд от своей «Дейли миррор». – Я?

– Да, ты! Ты только и знаешь, что задницу просиживать. Можешь и поработать немножко. Тебе это будет полезно.

Тристан настороженно поглядел на брата.

– В каком смысле – поработать?

– Поддерживать в доме порядок, – ответил Зигфрид. – Я не требую ничего особенного: будешь заниматься уборкой и, конечно, готовить.

– Готовить?

– Вот именно. – Зигфрид сурово поглядел на него. – Ты ведь способен приготовить обед?

– Ну… э… да. Я могу приготовить сосиски с пюре.

– Ну вот и прекрасно. – Зигфрид удовлетворенно кивнул. – И никаких трудностей. Джеймс, будьте добры, передайте тушеные помидоры.

Я молча подал ему салатницу. Собственно, все это время я слушал вполуха и размышлял о своем. Перед самым завтраком мне позвонил Кен Биллингс, один из лучших наших клиентов, и его слова все еще отдавались у меня в голове: «Мистер Хэрриот, теленок, которого вы вчера смотрели, издох. Третий за неделю. Просто ум за разум заходит. Вы бы приехали сейчас, поглядели бы еще разок, какая может быть причина».

Я рассеянно допивал кофе. Не только у него ум за разум заходил. У троих отличных телят появились признаки острых желудочных болей. Я дал им лекарство, а они сдохли. Достаточно скверно! Но куда хуже было то, что я даже не представлял себе, почему так произошло.

Я вытер губы и торопливо встал.

– Зигфрид, я хотел бы начать с Биллингса. А потом побываю у тех, кого вы мне дали.

– Разумеется, Джеймс, как считаете нужным. – Мой патрон одарил меня ласковой ослепительной улыбкой, положил шляпку гриба на кусочек хлеба и, смакуя, отправил в рот. Он не был гурманом, но завтракал всегда со вкусом.

Всю дорогу я думал, думал, думал… Чего еще я не сделал? Что упустил? В подобных неясных случаях естественнее всего предположить, что животное съело что-то вредное. Сколько часов я провел, бродя по пастбищам, проверяя, нет ли там ядовитых растений! Но телятам мистера Биллингса это не помогло бы: они даже не знали, что такое пастбище, им ведь еще не исполнилось и месяца.

Я провел вскрытие погибших животных, но обнаружил только гастроэнтерит неясного происхождения. Почки я отослал в лабораторию для проверки на свинец – и получил отрицательный ответ. У меня, как и у их владельца, действительно ум за разум заходил.

Мистер Биллингс ждал во дворе.

– Хорошо, что я вам позвонил! – торопливо сказал он. – Еще у одного началось.

Мы с ним кинулись в телятник, и я увидел именно то, чего ожидал и страшился: маленький теленок пытался брыкнуть себя в живот, ложился, вскакивал, иногда катался по подстилке. Типичная боль в желудке. Но отчего?

Я внимательно осмотрел его, как прежде тех, других. Температура нормальная, в легких чисто, только атония рубца и резко выраженная болевая чувствительность при пальпации живота.

Я укладывал термометр в футляр, когда теленок рухнул на пол и забился в судорогах. На губах у него выступила пена. Я поспешно сделал инъекции успокаивающих препаратов и магнезии кальция, но с ощущением полной безнадежности. Все это я уже испробовал раньше.

– Так что же это, черт подери? – спросил фермер, словно читая мои мысли.

Я пожал плечами:

– Острый гастрит, мистер Биллингс, но причины я не знаю. Хотя могу поклясться, что этот теленок проглотил какое-то едкое ядовитое вещество.

– Так я же ничего им не даю, кроме молока да горстки орехов. – Фермер уныло развел руками. – Неоткуда им что-нибудь вредное взять.

И еще раз я безнадежно начал осматривать телятник в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы объяснить гибель его обитателей. Жестянка из-под краски, лопнувший пакет химикалий для промывки овечьей шерсти – просто поразительно, на что только не натыкаешься в коровниках и конюшнях!

Но не у мистера Биллингса. Он был сама чистоплотность и аккуратность, особенно во всем, что касалось телят, и ни на подоконниках, ни на полках не было ничего лишнего, опасного или просто забытого. И ведра, в которых телятам давали молоко, каждый раз отмывались и начищались до блеска. Телята были слабостью мистера Биллингса. Двое его сыновей-подростков увлеченно работали на ферме, и он старался предоставить им побольше самостоятельности. Но телят всегда кормил сам.