Иржина Троянова - Яна и Ян

— Не я начинаю эти разговоры. А в клубе меня явно спровоцировали.

— Знаю. И я счастлив, что ты не похожа на тех жен, которые только и делают, что обсуждают полковые сплетни и вмешиваются во все, будто сами командуют. Ты у меня умная девочка… Поди ко мне, и давай лучше помолчим.

Я поставила на проигрыватель фантазию Шопена. Мы сидели в одном кресле, держась за руки, и вслушивались в прекрасные звуки музыки.

Эва завтра уезжает — отпуск у нее окончился. Я приготовила прощальный ужин, но за стол нам пришлось садиться вдвоем. Вера была на собрании — ее выдвинули кандидатом в депутаты национального комитета, а Лацо с Яном даже не соизволили позвонить и сообщить, где они.

— Если бы ты вышла замуж за врача или шофера, то находилась бы в таком же положении, — утешала меня Эва. — Тебе надо иметь какой-то свой мир. Потом она незаметно взглянула на часы и заволновалась.

Я засмеялась:

— Иди-иди, не надо заставлять его ждать из-за каких-то отбивных с картофельным гарниром.

— Яна, ты все знаешь?

— Не знаю, но догадываюсь.

— Я, наверное, покажусь тебе дурочкой, но я все равно хочу у тебя спросить: военные — надежные люди?

— Меня лучше не спрашивать… Всякое бывало. Однако сейчас, как видишь, все отлично.

— У тебя действительно все хорошо.

— Да, можно сказать, я живу в лучшем из миров.

— Ты имеешь в виду кухню?

— Нет, не кухню, Эвочка. Я сказала это вполне серьезно. Мой мир — это Ян. Может быть, мое заявление довольно наивно, но я не хочу себя обманывать. Мой мир — просто любовь. А поскольку человек должен что-то сделать и для всего человечества, то я хочу родить несколько детей и стать хорошей учительницей и для них, и для других детей. Домашнее хозяйство я бы совсем исключила из деятельности людей…

Я взяла свою записную книжку, отодвинула посуду, которую мне страшно не хотелось мыть, и начала писать:

«Что я хочу сделать для человечества:

1. Дети (3–4). Срок: зависит от квартиры».

Потом указание о сроке я перечеркнула. Дом могут строить еще пять лет, не буду же я столько ждать!

«2. Профессия. Срок: пересдать в сентябре математику, закончить училище…»

Это была самая сложная проблема. Чтобы закончить училище, я должна работать. Да и вообще, я очень хотела бы работать. Без работы жизнедеятельность теряет свой ритм, кажется, что у тебя каждый день — выходной, а на самом деле все дни становятся буднями. Но в книжном магазине, где мне обещали место, предпочли взять девушку, окончившую книготорговое училище. Я должна склонить Яна в пользу Будеёвице. Попрошу поддержки у Веры, ведь она дразнит Яна «феодалом». Ну а пока второй пункт остается на повестке дня.

Тут зазвонил телефон. Я вздрогнула, словно меня поймали за чем-то недозволенным, и молниеносно сунула записную книжку в карман фартука. Звонили по ошибке. Но когда я вернулась в кухню, неприбранную и пустую, у меня пропала всякая охота планировать свою дальнейшую жизнь. Я показалась себе малым ребенком, которому нечего делать, и вот он придумывает для себя игру.

За окном над ветками груши висел месяц. И вдруг меня охватила ужасная тоска. Я отвела взгляд от окна, налила в тазик воды и стала мыть посуду. Это то, что я могу сейчас сделать для всего человечества.

Под утро меня разбудил стук: кто-то хлопнул парадной дверью. Я села на тахте — место рядом со мной пустовало, подушка была не примята. Это означало, что Ян домой не приходил.

В подъезде раздалось пение. Пели на два голоса — бас и тенор. Я выбежала из комнаты, Вера с Эвой были уже в передней. В ночных рубашках, мы столпились там, как воспитанницы в девичьем пансионе.

Пение могучей волной поднималось вверх по лестнице, Я даже различала слова:

Мы с Верой, замерев, взглянули друг на друга — пели наши мужья. И уже было слышно, как они тщетно пытаются попасть ключом в замочную скважину. Я хотела было помочь им, но Вера меня остановила:

— Пусть сами открывают.

Ян и Лацо ввалились в обнимку. Они были в штатском, в брюках и свитерах, и наше присутствие их явно обрадовало.

— О, сколько прекрасных дам! Лацо, погляди-ка, сколько прекрасных дам нас ожидает. Одна, две, три, четыре, пять, шесть… Посчитай их сам, Лацо!

— Одна, четыре, восемь… — послушно начал Лацо, отчаянно икая. — То ли шесть, то ли восемь?..

— Вы уже и на ногах не стоите! — ледяным тоном бросила Вера. — Благодарите бога, что хоть в штатском.