Фрэнсис Бернетт - Приключения маленького лорда

Потом ему было приятно приехать в церковь с Цедриком и увидеть, какое волнение и сочувствие вызвал он во всех. Он знал, что соседи станут толковать о красоте мальчика, о его тонкой, сильной, прямой фигурке, о том, как он хорошо держится, какое у него красивое лицо, какие блестящие волосы, и будут повторять, что этот мальчик «лорд до кончиков ногтей» (граф слышал, как одна женщина крикнула это другой). Доринкоурт был вспыльчивым, гордым стариком, гордившимся своим именем и положением, а потому он охотно показывал людям, что наконец в доме Доринкоуртов появился наследник, достойный того положения, которое ему со временем предстояло занять.

В то утро, когда Цедрик пробовал нового пони, граф испытал такое удовольствие, что почти забыл о подагре. Грум привёл хорошенькую лошадку, которая красиво сгибала блестящую гнедую шею и потряхивала тонкой головой. Граф сел к открытому окну библиотеки, чтобы посмотреть, как маленький лорд будет брать первый урок верховой езды. Он раздумывал, испугается ли маленький мальчик или нет. Это был довольно крупный пони, и Доринкоурт часто видел, что дети теряли всякую смелость, в первый раз усаживаясь в седло.

Фаунтлерой с восторгом вскочил на пони. Он ещё никогда не сидел на лошади, но ему было весело. Грум Вилькинс водил лошадку в поводу взад и вперёд перед окном библиотеки.

– Он очень смелый мальчик, – позже говорил Вилькинс в конюшне, широко улыбаясь. – Я без труда подсадил его. А когда он уселся в седло, даже взрослый не мог бы держаться прямее. И он говорит мне: «Вилькинс, я сижу прямо? В цирке сидят всегда очень прямо». – «Прямо, как стрела, ваша милость», – говорю я. И он был так доволен, так доволен, что засмеялся и говорит: «Это хорошо. Только если я не буду сидеть прямо, вы мне скажите, Вилькинс».

Но сидеть в седле прямо и ездить на лошадке, которую водили шагом, было недостаточно для маленького лорда. Через некоторое время Фаунтлерой крикнул деду, смотревшему на него из окна:

– А я не могу покататься сам? И немножко поскорее? Тот мальчик ездил и рысью, и галопом.

– А ты думаешь, ты мог бы проехаться рысью и галопом? – спросил граф.

– Мне хотелось бы попробовать, – ответил Фаунтлерой.

Старый граф махнул рукой Вилькинсу, и тот тотчас же привёл свою собственную лошадь, вскочил на неё и взял пони Фаунтлероя на поводок.

– Теперь, – сказал граф, – поезжайте рысью.

В течение нескольких минут маленький всадник сильно волновался. Он нашёл, что ехать рысью совсем не так легко и удобно, как шагом, и чем скорее бежал пони, тем беспокойнее было это.

– По-о-о-рядочно т-т-ря-сёт. П-правда? – сказал он Вилькинсу. – А в-вас т-рясёт?

– Нет, мой лорд, – ответил Вилькинс. – Вы со временем привыкнете к этому. Станьте на стремена и приподнимитесь.

– Я всё-ё в-ре-емя по-однима-юсь.

Фаунтлерой то поднимался, то падал, и его сильно толкало и качало. Он задыхался, его личико раскраснелось, но он старался усидеть и держаться как можно прямее. Глядя из окна, граф видел это. Когда всадники появились из-за деревьев, которые их скрыли на несколько минут, оказалось, что с Фаунтлероя свалилась шляпа. Его щёки разгорелись, как мак. Он сильно сжимал губы, но мужественно продолжал ехать рысью.

– Остановись на минуту, – сказал ему дедушка. – Где твоя шляпа?

Вилькинс снял фуражку.

– Она свалилась, ваше сиятельство, – улыбаясь, весело пояснил он. – И его милость лорд не позволил мне остановиться, чтобы поднять её.

– Он не очень боится? – сухо спросил граф.

– Боится, ваше сиятельство? – вскрикнул Вилькинс. – Да мне кажется, его милость не знает даже, что значит бояться. Я и раньше учил верховой езде молодых джентльменов, но никогда не видел, чтобы с первого раза кто-нибудь решался ездить так смело.

– Ты устал? – спросил граф маленького лорда. – Хочешь слезть?

– Трясёт больше, чем предполагаешь, – откровенно сознался маленький лорд. – Ну и устаёшь тоже немного. Но я не хочу сойти. Я хочу поучиться. Как только я немного отдышусь, поеду за шляпой.

Если бы самый ловкий человек вздумал учить Фаунтлероя, что делать, чтобы понравиться деду, он не мог бы подсказать ему ничего лучшего. Когда пони побежал по аллее, на суровом, недобром старом лице проступил слабый румянец, и в глазах, смотревших из-под нависших косматых бровей, загорелся свет удовольствия, такого удовольствия, какого старый граф давно не испытывал. Он смотрел на аллею, слушая стук лошадиных копыт. Когда наездники возвращались, они ехали гораздо скорее. Фаунтлерой всё ещё был без шляпы (Вилькинс вёз её в руках), щёки мальчика раскраснелись пуще прежнего, его золотистые волосы развевались вокруг головы, но он ехал спокойным, быстрым галопом.