Джеймс Хэрриот - О всех созданиях – прекрасных и разумных

Вечером я вытащил свои справочники, студенческие записи, подшивки ветеринарного журнала – ну, словом, все, где так или иначе упоминались болезни телят. Конечно, где-нибудь да отыщется ключ к разгадке. Однако толстые тома справочников по инфекционным и неинфекционным болезням ничего мне не подсказали. Я уже почти отчаялся и вдруг, перелистывая брошюрку о болезнях молодняка, наткнулся на следующий абзац: «Своеобразная деревянная походка, неподвижный взгляд, глаза чуть завернуты кверху; иногда затрудненное дыхание в сочетании с повышенной температурой…» Каждое слово запылало огненными буквами, я прямо почувствовал, как неведомый автор ласково похлопывает меня по плечу и говорит: «Ну вот, а ты волновался! Все же ясно как божий день!»

Я кинулся к телефону и позвонил Гарри Самнеру.

– Гарри, а вы не замечали, Монти и другие телята лижут друг друга?

– Да с утра до ночи, паршивцы! Любимая их забава. А что?

– Просто я знаю, что с вашим бычком. Его мучает волосяной шар.

– Волосяной шар? Где?

– В сычуге. В четвертом отделе желудка. Из-за него и все эти странные симптомы.

– Провалиться мне на этом месте! Но что теперь делать-то?

– Пожалуй, без операции не обойтись. Но я все-таки сначала попробую напоить его жидким вазелином. Может, вы заедете? Я оставлю бутылку на крыльце. Дайте ему полпинты сейчас же и такую же дозу с утра. Не исключено, что эта дрянь сама выскользнет на такой смазке. Завтра я его посмотрю.

Особой надежды я на жидкий вазелин не возлагал. Пожалуй, я и предложил-то испробовать его только для того, чтобы немножко оттянуть время и собраться с духом для операции. Действительно, на следующее утро я увидел то, что и ожидал. Монти все так же стоял на негнущихся ногах и все так же слепо смотрел прямо перед собой. Маслянистые потеки вокруг заднего прохода и на хвосте свидетельствовали, что жидкий вазелин просочился мимо препятствия.

– Он уже три дня ничего не ел, – сказал Гарри. – Долго ему так не выдержать.

Я перевел взгляд с его встревоженного лица на понурого теленка:

– Вы совершенно правы. И спасти его можно, только если мы сейчас же, не откладывая, уберем этот шар. Вы согласны, чтобы я попробовал?

– Угу. Чего же откладывать? Чем быстрее, тем лучше.

Гарри улыбнулся мне улыбкой, полной доверия, и у меня защемило внутри. Никакого доверия я не заслуживал, и уж тем более потому, что в те дни хирургия желудка рогатого скота пребывала в зачаточном состоянии. Некоторые операции мы делали постоянно, но удаление волосяных шаров в их число не входило, и все мои познания в этой области сводились к двум-трем параграфам учебника, набранным мелким шрифтом.

Но молодой фермер полагался на меня. Он думал, что я сделаю все, что надо и как надо, а потому выдать ему свои сомнения я никак не мог. Именно в таких ситуациях я начинал испытывать мучительную зависть к моим сверстникам, посвятившим себя лечению людей. Они, установив, что пациент нуждается в операции, благополучно отправляли его в больницу, ветеринар же просто стягивал пиджак и преображал в операционную какой-нибудь сарай, а то и стойло.

Мы с Гарри принялись кипятить инструменты, расставлять ведра с горячей водой и устраивать толстую подстилку из чистой соломы в пустом стойле. Как ни слаб был теленок, потребовалось почти шестьдесят кубиков нембутала, чтобы он наконец уснул. Но вот он лежит на спине, зажатый между двумя тюками соломы, а над ним болтаются его копытца. И мне остается только приступить к операции.

В жизни все выглядит совсем не так, как в книгах. На картинках и схемах – простота и легкость! Но совсем другое дело – резать живое существо, когда его живот мягко приподнимается и опадает, а из-под скальпеля сочится кровь. Я знал, что сычуг расположен вот тут, чуть правее грудины, но, когда я прошел брюшину, все замаскировал скользкий, пронизанный жиром сальник. Я отодвинул его, но тут левый тюк сдвинулся, Монти накренился влево и в рану хлынули кишки. Я уперся ладонью в блестящие розовые петли. Не хватало еще, чтобы внутренности моего пациента вывалились на солому прежде, чем я хотя бы добрался до желудка.

– Гарри, положите его прямее на спину, а тюк подтолкните на прежнее место! – просипел я. Фермер тотчас исправил положение, но кишки совсем не желали возвращаться восвояси и продолжали кокетливо выглядывать наружу, пока я нащупывал сычуг. Откровенно говоря, меня охватила растерянность, а сердце болезненно застучало, но тут я почувствовал под пальцами что-то жесткое. Оно передвигалось за стенкой одного из отделов желудка… Только вот какого? Я ухватил покрепче и приподнял желудок к ране. Да, это сычуг! А жесткое внутри, наверное, волосяной шар.