Селия Рис - Ведьмина кровь

Осень на исходе, но дни стоят погожие. Кроны деревьев играют красками, листья словно пылают. Мне так хочется в лес, но я обещала Марте, что не буду уходить из Бьюлы.

Дома достроены, теперь их предстоит обживать. Они получились маленькими: две комнатки внизу и одна побольше наверху. Впрочем, при необходимости можно сделать пристройки. Дом Риверсов просторнее нашего, и это очень кстати, учитывая, что мне пришлось их потеснить.

По-прежнему много дел. Когда мы не заняты по дому, то помогаем соседям со сбором урожая, да еще предстоит запастись дровами на зиму.

Дни становятся все короче. Птицы улетают на юг. Огромные косяки уток и гусей проносятся в небе, издавая протяжные крики, похожие на грустные вздохи.

Я слушаю их и думаю о Сойке. Мы не виделись много недель. Может быть, они с дедом уже покинули эти места. Может, они тоже зимой перебираются на юг.

Ноябрь 1659

По утрам небо все еще ясное, но вода в бочке подернулась льдом, а на земле лежит иней. Зима приближается, и мы к ней готовы. Урожай собран, дома достроены, а поленницы — до скатов кровли.

Погода в ноябре непредсказуема. Джон Риверс слышал, что со дня на день может пойти снег, так что после завтрака я взяла котомку и отправилась в лес. Может быть, это последний шанс, пока все не занесло снегом. Я нарушаю слово, но ведь я больше не живу с Мартой и, значит, не подвожу ее.

Из оврагов поднимался туман, и мои ноги тонули в нем по колено, словно я шла сквозь остриженную овечью шерсть. Солнце едва поднялось над горизонтом, и в его причудливом свете красные листья казались кровавыми.

Я помечала путь, как меня учили лесорубы и угольщики, — делала зарубки на стволах и загибала ветки. В лесу было удивительно, даже неестественно тихо. И вдруг по моей спине забегали мурашки. Я замерла и стояла неподвижно довольно долго, изучая все вокруг, всматриваясь в каждую мелочь, пытаясь, как учил меня Сойка, подметить малейшую перемену в пейзаже, но когда из кустов под моим носом раздался знакомый громкий крик, я все равно подпрыгнула от неожиданности.

Сойка вышел, смеясь.

— Вблизи тоже надо искать, не только вдалеке. Дедушка хочет тебя видеть. Идем.

Мы шли довольно долго. В полдень устроили привал и поели. У меня были хлеб и сыр, у него — орехи и вяленая оленина.

Потом мы поднялись вверх по длинной и узкой лощине, заваленной упавшими деревьями. У ног, пенясь и струясь по камням, журчал ручей. Мы пробирались к расщелине в холмах, где он превращался в водопад и поток каскадом падал на ярусы гладких камней. Я вопросительно посмотрела на Сойку, не понимая, куда мы идем. Он улыбнулся и показал наверх. Я подумала, что он шутит: подъем казался очень уж крутым. Но мы его осилили, и я в очередной раз порадовалась, что на мне штаны, а не юбка.

Ярусы водопада напоминали узкие ступени и были довольно скользкими. Сойка помогал мне преодолевать трудные места, объяснял, что надо идти осторожно, не торопясь и не смотреть вниз, пока не поднимемся до самого верха. Один раз я все-таки опустила взгляд: огромные камни казались крохотными, а потоки воды сходились в узкую струйку.

То, что ждало наверху, волновало меня гораздо больше.

Камни громоздились над нашими головами, как небрежно сложенная кипа книг, которая вот-вот развалится. За те, что снизу, можно было ухватиться, но верхние торчали отвесно, а с широкого выступа на вершине срывалась вода. Я не понимала, как мы туда заберемся.

И тогда Сойка шагнул куда-то вглубь скалы и жестом пригласил меня следовать за ним по каменному уступу — по ту сторону водопада. Отсюда поток был похож на хрустальный занавес. Воздух пах влагой, а уступ под нашими ногами был мокрым и скользким, но достаточно широким, чтобы спокойно по нему идти. Стену покрывали мхи и папоротники. Мы шли вдоль нее, пока не добрались до глубокой расщелины. Сойка уверенно ступил в темноту. Я отправилась следом.

В пещеру проникал тусклый свет, который просачивался сквозь водопад, бросая на стены блики и причудливые тени. Мы словно очутились в подводном царстве. Сойка потянулся к нише в стене и достал сосновую ветку, обмазанную с одного конца смолой. Затем высек огонь при помощи кремня, и я смогла оглядеться. Пещера перед нами сужалась, разделяясь на несколько тоннелей. Сойка взял меня за руку и повел, дымя факелом, в тот, что справа. Тоннели постоянно ветвились — настоящий лабиринт. Было ясно, что самой мне никогда отсюда не выбраться.