Джим Кокорис - Богатая жизнь

Я приложил руку к уху Томми:

— Это все понарошку, — крикнул я ему, стараясь перекрыть грохот сражения, успокаивая не столько его, сколько себя. Но Томми только захлопал в ладоши и принялся кричать.

Оглянувшись, я увидел, что за нами скачет тот человек на лошади, а за ним бежит голубая цепочка янки в голубой форме. Я закрыл глаза и прижался к Томми.

— Дядя Фрэнк, — закричал я, пытаясь перекричать шум битвы, — поторопитесь! Они гонятся за нами!

Далеко впереди виднелся холм — небольшое возвышение над плоскостью поля. Тележка так резко подпрыгивала и раскачивалась, что мне уже приходилось прилагать все силы, чтобы удержаться и не вылететь из нее. Несколько солдат Союза закричали нам что-то обидное, когда мы проезжали мимо, а некоторые даже пихали нашу тележку.

Когда прогрохотала еще одна пушка и перед нами упала еще одна группа восставших, дядя Фрэнк резко затормозил, и тележка перевернулась.

Нас с Томми выбросило из нее, и мы упали рядом с ней на твердую землю. Подняв глаза к небу, я увидел, как янки бежали к нам, потом мимо, а потом дальше, к холму.

— Все в порядке? — крикнул дядя Фрэнк.

— Все хорошо, — ответил я, садясь и ища шляпу. Томми поднялся на ноги и показал в сторону холма.

— Вон папа! — крикнул он и побежал.

— Томми, туда нельзя! — я встал и побежал за ним, а вокруг бежали ругающиеся и орущие мужчины. А впереди бежал и смеялся Томми.

Когда мы приблизились к гряде холмов, из-за них послышался оглушительный рев множества глоток, это шли южане. Потом раздался нестерпимый гром пушечной стрельбы и пошел густой дым, а следом за ними рокот и грохот барабанов. Земля снова задрожала, и повсюду падали и корчились в агонии солдаты союзных сил. Впечатляюща была смерть человека на лошади: он взмахнул саблей и осел на спину своего коня.

Я перестал бежать и просто стоял там, где меня застал врасплох, закрутил водоворот боя. Потом и я стал кричать, подняв к небу кулак, прыгая по полю с остальными восставшими южанами.

Рядом со мной солдат, в которого попала пуля, остановился, прижав руку к невидимой ране в груди, а невидимая кровь лилась у него между пальцев.

— Туда! — крикнул он, показывая вперед своей саблей. — Вон там Джексон стоит, как каменная стена!

Я взглянул на небольшие холмы и только тогда увидел папу. Он скользил по холму вниз, по правде сказать, сползал на коленях и локтях, стараясь сохранять равновесие. В какой-то момент он, споткнувшись, совсем скрылся из вида. Потом раздался взрыв, и я упал на землю, закрыв лицо руками. Я чувствовал, что всюду вокруг меня вперед неслись солдаты, и слышал, как кричали восставшие южане и северяне-янки. Открыв глаза, я увидел, что папа неколебимо стоит в самой гуще дыма и грохота, в самом сердце сражения. Он взмахивал саблей, вокруг него бились солдаты, а у его ног лежали умирающие. В глазах у него читалась несгибаемость и непокоренность. И был он необыкновенно высок ростом, совсем как Стоунволл Джексон.

В лимузине по дороге в гостиницу папа говорил не переставая.

— Как вы знаете, это не было достоверным воссозданием битвы при Манассасе. Это скорее, ну, театрализованное представление одного из сражений в Гражданской войне. Если на то пошло, это скорее похоже на атаку полевого караула при Геттисбурге, но, конечно, участники представляли сторонников федерации и восставших южан. Тем не менее, я нахожу это интересным. Да. Военная форма и оружие были просто замечательны, а воинская подготовка, проявленная в соревнованиях, особенно по строевому шагу, великолепна. Видели ботинки южан? Абсолютно достоверно. Заметили, что многие из них воевали босыми?

— Это мы как-то упустили, — сказал дядя Фрэнк.

Мы были одними из последних, кто уходил с банкета голубых и серых, состоявшегося после битвы. Мы засиделись до поздней ночи, потому что папе никак не хотелось уезжать опять в гостиницу. Весь вечер он расхаживал между столами с почти самодовольным видом в залепленной грязью форме и с болтающейся сбоку саблей. Каждый раз, когда он проходил мимо офицеров северян или южан, они поздравляли его с героической победой, с хорошо выполненной работой.

— Еда была очень хорошей, — сказала тетя Бесс. Она выглядела совершенно изнеможенной и прислонилась головой к оконному стеклу. На коленях у нее крепко спал Томми. — У них было суши. Раньше я никогда его не пробовала. Чуть солоновато, но, в общем, вкусно.

— Надеюсь, тебе было интересно, тебе и Тедди.