Александр Вин - Игры для взрослых мальчиков

— Ну, не было ничего такого опасного и вдруг — огонь! Как вы назовете такое явление?

Провокация была явной и лохматый, насколько мог, насторожился.

— Огонь на Пасху, что ли ты ввиду имеешь, да? Так это чудо. Железно, чудо! Даже и не дергайся, не по твоему разуму эту благость объяснять!

— Нет, что ты! Где уж мне о таком явлении собственное мнение иметь?! Я тебе про пожар толкую, на чердаке в пятиэтажке в вашем городе недавно случился, вчера в местных газетах много чего о нем было понаписано. Не читал? Вот это тайна! Даже чудо! Ни с того ни с его полыхнуло, никаких веских причин и показаний для пожара в элитном доме и не было, а вот вдруг — бац! И возгорание! Три пожарных расчета прибыли на место происшествия в течение семи минут! Пять тонн воды вылили, чтобы чудо загасить! Ого!

Священнослужитель сильно раскрыл рот.

— А с чего ты пожар-то сюда приплел? Мы же о религии сейчас спорим?! А ты мне зачем-то про пожарников…

— Ты прав — разговор наш о чудесах. Вопросик возник небольшой. Ответишь — и я с тобой с превеликим удовольствием выпью на брудершафт. Ну, так вот — почему одно из таинственных возгораний, крайне необходимое для личной сытой жизни многочисленных людей, — я о том самом иерусалимском огне — все они называют чудом, а совсем ненужный для вас, попов, но такой же необъяснимый, самопроизвольный пожар на чердаке обычного дома — по вашему же мнению просто чей-то поджог, катастрофа?

Выдохнув, Глеб отвернулся.

— Думаю, что сегодня мы с тобой пить в частном порядке не будем.

Балагуря с нудным попом, капитан Глеб не забывал оглядывать и остальных забавных персонажей, веселившихся в просторной комнате.

После многочисленных подходов и трудного совместного пыхтенья лесник и Николас добились только почетной спортивной ничьей. Правой рукой был явно силен голландец, а левой, безо всяких шансов для Николаса, постоянно выигрывал отечественный богатырь. В эти же самые минуты футбольный мачт в телевизоре благополучно закончился и в угол к силачам направился жилистый О'Салливан. Подошел, улыбнулся, лениво зевнул и за несколько мгновений «сделал» обоих.

Бородатого лесника левой рукой, растерянного Николаса — правой.

Не обращая особого внимания на обиженных им ребятишек, скучающий О'Салливан опять сел в продавленное кресло перед музыкальным на этот раз телевизором.

— Ну, милок, чего ты свою хлеборезку-то открыл?! Притомился я за день, не в форме сегодня.

Лесник попутно рявкнул на изумленного их поражением Стивена и, тяжко вздыхая, тоже присоединился к беседе Глеба с местным священнослужителем. Лицо тяжелого человека было хмуро, бицепсы все еще играли под закатанными рукавами клетчатой рубашки.

«Хотелось бы нейтрального поведения с его стороны…»

— Ну, брат, ты загнул!

Это после пяти минут напряженных размышлений из ступора выпал поп.

— И не брат ты мне вовсе, обжора!

— Ну, не брат, ладно… Но батюшкой-то ты меня должен по-любому называть!

— И не отец! Ты ведь младше меня по паспорту, хоть и зарос, дражайший, длинным волосом с целью напускания на граждан идеологического туману. В жизни-то я видал куда больше, чем ты, поэтому и понимаю ее лучше тебя! А ты что видел и что знаешь?!

— Я по духовному закону тебе батюшка!

— Моей душе никакие придуманные родственники не нужны!

Еще один русскоговорящий человек присоединился к их развеселой компании. Бориска с гордостью принялся наблюдать за очередным логическим триумфом своего командира.

— Ну, и как же я тебя должен называть при совместном общении?! Ты ведь чадо мое, раб божий, как и вся моя паства…

— Раб божий?! Я — раб?! Ну, это ты явно погорячился!

В веселом изумлении капитан Глеб Никитин еще раз внимательно посмотрел на собеседника.

— Я — раб?

Бориска тоже подхихикнул по этому поводу, качая из стороны в сторону перед лицом попа не совсем чистым указательным пальцем.

— Из нашего капитана Глеба раба захотел сделать?! Ну, батюшка, ты даешь!

Соперник был утомлен аргументами.

— Не буду я с тобой больше спорить… Ни-когда! Ты меня не уважаешь, православных всех не уважаешь! Ты ведь, милок, совершенно не владеешь предметом… Современная вера, она основана… она ведь стоит… понимаешь, стоит на основах…

Слова трудно и длинно путались в кучерявой поповской бороде.

Понимая, что поступает невежливо, Глеб все же не стерпел таких издевательств над простым русским словом.

— Позвольте, кто на ком стоит?