Йонас Довидайтис - Секретная почта

— Посадят… Без разговоров… — зашептал Алиошюс соседнему землекопу. — Тут не спрячешься. Ему бы отсюда уматывать. Посадят…

Так они и пошли: Андрюс — высокий, медлительный, с длинными болтающимися руками, и тонконогая стройная девушка, нахохлившаяся от ветра и громко хлюпавшая по грязи резиновыми сапогами.

— Сколько ему припаяют?

— Для того есть кодекс. Там на каждой странице тебя и в хвост и в гриву, — взялся за лопату Алиошюс. — А такой был молодец этот Андрюс! И чего ему не хватало? Видно, в каждом человеке бес сидит.

Ветер терзал пламя костра. Залив морщился и гнал на берег холодные черные волны. С откоса скатывалась подмытая галька и тонула в воде.

Люди продолжали работать спиной к ветру, размышляя всякий на свой лад об Андрюсе и его злосчастной доле. Никто в бригаде парня близко не знал — разве что Алиошюс. Железнодорожник появился на земляных работах совсем недавно. Черт подери! На ровном пути, под утренним солнышком… И чего ж ты, Андрюс, словно глупый козел, стукнулся лбом о железо?

Холодный ветер ерошил соломенную крышу, раскачивал пустой скворечник на раките. Посреди двора у распластанной туши юрко вертелся Алиошюс с гудевшим паяльником. Голубой язычок огня лизал бока зарезанной свиньи. Старик восхищался успехами техники — без пука соломы паленого кабанчика хоть на выставку! В воздухе носился приятный душок жареной свежинки.

— Андрюс! Эй! Сюда, помогай тащить.

Квартирант мелькнул в сенях, но, видно, не расслышал — поставил сушить резиновые сапоги, а сам исчез в избе.

Тем временем к калитке подошел какой-то человек, — упитанный, средних лет, в шапке, обтянутой кожей.

— Бог в помощь, — молвил незнакомец.

Постоял у забора, расспросил, кто в округе дом продает. Из переселяющихся.

— Велик ли у нас пруд? — замысловато спросил Алиошюс, глянув на берег. За обнаженными стволами синел водный простор, которому конца края не видно.

— Пруд хоть куда… Столько земли проглотил — на пять имений хватит, — откликнулся незнакомец. — И еще, верно, не всё. Я шел бережком, вижу — валы насыпают. Поднимется вода?

— До девяносто шестой альтитуды, — научно растолковал Алиошюс и, прижав ноздри большим пальцем, высморкался по-простецки.

Во дворе появился Андрюс в синем бумажном комбинезоне, ловко перехваченном солдатским ремнем. Парню шла сдвинутая набекрень новенькая фуражка железнодоржника. Он был опрятный, подтянутый, хотя и не тороплив в движениях.

Прохожий изумленно выкрикнул:

— Не Андрюс ли Маурукас? Господи боже, вот это встреча!

Негаданные встречи приносят с собой всякие неожиданности. Будто ты в путаной житейской лотерее взял и вытащил самый невезучий билет.

Вскоре Чейчала повесил на крюк в комнате подбитую мехом куртку и кожаную шапку. Сел к столу. Окруженная полумесяцем седых волос, плешь лоснилась, как спелое яблоко.

— Мы уж тебя и забыли, Андрюс, — говорил Чейчала. — Сколько лет, сколько зим. Улетел как птица. Мы уж думали — не сложил ли где свои перышки.

— Не так уж много прошло… — густым басом возразил Андрюс, польщенный удивлением Чейчалы. — С пятьдесят девятого. Без малого четыре года.

— Ты был такой же чернявый… И шрам на лбу. Из наших краев метка. Хе-хе-хе…

Андрюс нахмурился. Давно зарубцевался след драки. Зачем Чейчале копаться в мусоре прошлого? Было — и сплыло. Жена Андрюса — невысокая, с перекинутой через плечо косой, будто лен, — затревожилась: чего муж так сверкнул глазами?

— Золотые у тебя были руки… — продолжал щебетать Чейчала, заметив, что Андрюс не хочет бередить старое.

— Как там наши? Как тетка?

— Петушков в колхозе разводит.

— А ты?

— Болезнь у меня в печени. Инвалидом признали.

— А председатель — прежний?

— Где там!

— Хорошо, что выгнали.

— Строг ты, Андрюс, — подивился Чейчала. — Такова жизнь. Половину ее рекой затопит, половину — дождичком смоет.

— Ерунда! Река и покажет, кто повыше ростом. Одни доберутся до другого берега, а другие…

— А куда ж ты завербовался?

— Песок копал.

— В Литве или подальше?

— Железную дорогу прокладывали. Тарту — Тапу.

Андрюс с такой легкостью выговорил непривычные названия, что Чейчала даже назад откинулся.

— Верно, за Байкалом? Где белые медведи?

— Географии, дяденька, не знаешь. Рукой подать — в Эстонии.

Разговору много — во рту сохнет. Жена Андрюса принесла перекусить. Потом Алиошюс выставил мисочку теплой убоинки с лучком. Нашлась и рюмочка.