Джордж Оруэлл - Скотный двор. Эссе [сборник litres]

На третье воскресенье после изгнания Снежка к немалому удивлению животных Наполеон объявил, что ветряная мельница все же будет построена. Никаких объяснений такого решения он не дал, но предупредил всех, что эта сверхурочная работа потребует от них самых серьезных усилий; возможно, придется даже урезать порции. Так или иначе, все чертежи были подготовлены до мельчайших деталей. Над ними трудились последние три недели свиньи из особого комитета. Предполагалось, что строительство мельницы с различными доработками займет два года.

Тем вечером Визгун объяснил на ушко другим животным, что Наполеон в действительности никогда не был противником мельницы. Напротив, он первым выступал за ее строительство, а чертеж, который Снежок сделал на полу инкубатора, тот выкрал из бумаг Наполеона. На самом деле это было творение Наполеона. Зачем же тогда, раздался чей-то вопрос, он так резко возражал против нее? Тут Визгун лукаво ухмыльнулся. Это, сказал он, тонкость товарища Наполеона. Он возражал против мельницы для виду, в качестве маневра, чтобы избавиться от Снежка – опасной личности, растлевавшей массы. Теперь, когда Снежок им больше не мешает, они могут приступить к строительству без его участия. Это, сказал Визгун, и есть тактика. Он повторил с усмешкой несколько раз: «Тактика, товарищи, тактика!», снуя вокруг них и крутя хвостиком. Животные не очень понимали значение этого слова, но Визгун говорил так убедительно, а три собаки, оказавшиеся рядом, рычали так грозно, что они приняли его объяснение без дальнейших вопросов.

Весь тот год животные трудились, как рабы. Но они были счастливы; никакие усилия, никакая жертва не казались чрезмерными, ведь они понимали, что работают ради собственного блага и грядущих поколений, а не ради кучки людей, этих бездельников и жуликов.

Всю весну и лето они работали по шестьдесят часов в неделю, а в августе Наполеон объявил, что они будут работать и по воскресеньям после полудня. Воскресная смена была строго добровольной, но всякому животному, не пожелавшему явиться, рацион урезали вдвое. И все равно часть намеченной работы осталась несделанной. Урожая собрали чуть меньше, чем в прошлом году, и два поля, которые в начале лета планировали засадить свеклой и брюквой, остались незасеянными, поскольку их вовремя не распахали. Можно было предвидеть, что зима выйдет трудной.

Ветряная мельница вызвала неожиданные сложности. На ферме имелся хороший известняковый карьер, а в одном из сараев нашлось предостаточно песка и цемента, так что у животных были все строительные материалы. Но они не учли одного: как дробить известняк на куски нужного размера. Казалось, тут не обойтись без лома и кирки, бесполезных для животных, которые не умели твердо стоять на задних ногах. Только через несколько недель тщетных усилий кого-то осенила верная идея, а именно: использовать силу тяжести. По всему карьеру лежали громадные, непригодные в строительстве валуны. Животные обвязывали их веревками, а затем все вместе – коровы, лошади, овцы и остальные, кто мог держать веревку (даже свиньи иногда впрягались в случае крайней нужды), – медленно волокли их, отчаянно пыхтя, вверх по склону, а затем сбрасывали с обрыва, и валуны разбивались на куски. После этого перемещать битые камни становилось не так сложно. Лошади увозили их телегами, овцы тащили по одному, даже Мюриел и Бенджамин вдвоем тянули старую двуколку, внося свою лепту. К концу лета набралось достаточно камней, и началось строительство под руководством свиней.

Но это было медленное, трудоемкое дело. Нередко животные целый день выбивались из сил, только чтобы втащить по склону карьера один валун, и не каждая громадина при падении разбивалась. Ничего бы не вышло, если бы не Боец, который, казалось, равнялся по силе всем остальным животным, вместе взятым. Когда валун начинал соскальзывать, утягивая за собой кричавших в отчаянии животных, Боец всегда налегал на веревку и удерживал его. Все в восхищении смотрели, как он дюйм за дюймом одолевал склон, натужно дыша и упираясь в землю копытами, а его мощные бока блестели от пота. Кашка порой просила его поберечь себя, чтобы не надорваться, но Боец никогда ее не слушал. Два его девиза – «Буду больше работать» и «Наполеон всегда прав» – казались ему безотказным способом решить все проблемы. Он попросил петуха будить его раньше всех не на полчаса, а на три четверти часа. И в свободные минуты, которых теперь оставалось совсем немного, шел один с телегой в карьер, набирал обломков и тянул на стройплощадку.