Борис Виан - Пена дней [litres]

Ализа глядела вслед Колену, прощаясь с ним всем сердцем. Он так любит Хлою, ради нее он шел теперь искать работу. Ему нужны деньги, чтобы покупать ей цветы и бороться с этим ужасом, который пожирает ее, угнездившись в ее груди. Широкие плечи Колена слегка поникли, вид у него был очень усталый, его светлые волосы уже не были расчесаны и уложены, как прежде. Шик бывал таким нежным и проникновенным, когда говорил о Партре или толковал какой-нибудь его текст. А ведь он и в самом деле не может обходиться без Партра, ему никогда и в голову не придет искать себе другого кумира. Партр говорит все то, что он, Шик, сам хотел бы сказать. Нельзя допустить, чтобы Партр выпустил в свет свою энциклопедию. Шик погибнет из-за нее, он, чего доброго, начнет красть или даже убьет какого-нибудь книготорговца. Ализа медленно двинулась вниз по улице. Партр все дни напролет проводит в маленьком кафе [68], там он пьет и пишет рядом с другими, которые тоже приходят туда пить и писать. Они попивают чаек вприкурку и слабенькие ликеры, благодаря чему им удается не думать о том, что они пишут, да еще люди там то и дело входят и выходят, не кафе, а проходной двор какой-то, а это взбалтывает осевшие в глубине сознания мысли, и тогда легко выудить наугад то одну, то другую, и даже незачем отсекать лишнее, стоит только записать их, а заодно и все лишние тоже, да развести пожиже одно в другом. Такие смеси легче проглатываются публикой, особенно женщинами, которые вообще не терпят ничего в чистом виде. До кафе было рукой подать, и Ализа еще издали увидела, как один из официантов в белой куртке и брюках лимонного цвета подкладывает фаршированную свинью Дону Эвани Марке [69], знаменитому игроку в сексбол, который не пил, потому что терпеть этого не мог, а поглощал одно за другим острые блюда, чтобы тем самым вызвать жажду у своих соседей. Ализа вошла. Жан-Соль Партр что-то строчил, сидя на своем обычном месте. Все столики вокруг были заняты, в зале струилась многоголосая негромкая беседа. Благодаря обыкновенному чуду, что, впрочем, вполне необыкновенно, Ализа увидела свободный стул как раз рядом с Жан-Солем и села. Свою увесистую сумку она поставила на колени и отстегнула замок. Взглянув через плечо Жан-Соля на лист, лежащий перед ним, она прочитала заглавие: «Энциклопедия. Девятнадцатый том». Ализа робко дотронулась рукой до локтя Жан-Соля, и он перестал писать.

– Вы, оказывается, дошли уже до девятнадцатого тома, – сокрушенно произнесла Ализа.

– Да, – ответил Жан-Соль. – Вы хотите со мной побеседовать?

– Я хочу просить вас не издавать вашу энциклопедию.

– Это затруднительно, – ответил Жан-Соль. – Ее ждут.

Он снял очки, жарко подышал на стекла и снова надел. Глаз его больше не было видно.

– Конечно, – сказала Ализа. – Я про сто хочу сказать, что надо задержать ее выход.

– Что ж, если дело только в этом, то нам можно потолковать.

– Надо бы отложить ее лет на десять.

– Вот как?

– Да. На десять лет. Или, если угодно, еще на больший срок. Видите ли, людям надо дать возможность накопить деньги, чтобы они сумели ее приобрести.

– Это будет довольно скучное чтение, – сказал Жан-Соль Партр. – Потому что даже писать ее мне очень скучно. У меня то и дело сводит судорогой правое запястье.

– Мне вас очень жалко.

– Из-за судороги?

– Нет, – ответила Ализа. – Из-за того, что вы не хотите задержать издание.

– Почему?

– Сейчас вам объясню: Шик тратит все свои деньги на покупку ваших сочинений, а денег у него больше нет.

– Было бы куда разумней тратить их на что-нибудь другое, – сказал Жан-Соль. – Я лично никогда не покупаю своих книг.

– Ему нравится то, что вы пишете.

– Это его право. Он сделал выбор.

– Я нахожу, что он преувеличивает, – сказала Ализа. – Я тоже сделала выбор, но я свободна, потому что он больше не хочет жить со мной, и мне придется вас убить, раз вы отказываетесь задержать издание.

– Вы лишите меня средств к существованию, – сказал Жан-Соль. – Как мне получать авторский гонорар, если я буду мертв?

– Это ваше дело. Я не могу все принимать в расчет, поскольку больше всего на свете я хочу вас убить.

– Но согласитесь, что подобный довод не может быть для меня основательным.

– Соглашаюсь, – сказала Ализа, открыла сумку и вынула оттуда сердцедер Шика, который она уже несколько дней назад взяла у него из ящика стола. – Расстегните, пожалуйста, ворот вашей рубашки.

– Послушайте, – воскликнул Жан-Соль, снимая очки. – Я нахожу, что все это какая-то дурацкая история.