Борис Виан - Пена дней [litres]

– Пожалуйста, изготовьте этот препарат, – сказал Колен.

– Изготовить препарат значит препарировать, а препарируют трупы, поэтому сначала изготовим труп.

Аптекарь взял рецепт, сложил его пополам, так что получилась длинная узкая полоска, и отправил его в настольную гильотину.

– Сказано – сделано! – И он нажал на красную кнопку.

Нож гильотины ударил по рецепту, он вздрогнул и затих.

– Заходите часов в шесть вечера, лекарство будет готово, – сказал аптекарь.

– Дело в том, – сказал Колен, – что это срочно.

– Нельзя ли его сейчас получить? – добавил Шик.

– Хорошо. Тогда подождите немного, я тут же этим займусь.

Колен и Шик сели напротив конторки на скамейку, обтянутую пурпурным бархатом, и стали ждать. А аптекарь согнулся в три погибели и почти без шума пополз через потайной ход в лабораторию. Звук скольжения его тела по паркету становился все тише, а потом и совсем замер.

Колен и Шик обвели взглядом стены. На покрытых паутиной медных полках рядами стояли банки с простыми химическими веществами и с готовыми сильнодействующими препаратами. Последняя банка в каждом ряду флюоресцировала. В большой конической колбе из толстого корродированного стекла раздутые головастики штопором ввинчивались в воду, но, едва достигнув дна, стрелой взмывали вверх, чтобы снова начать свое винтовое движение, оставляя за собой белесый след взвихренной воды. В стоящем рядом аквариуме длиною в несколько метров аптекарь устроил испытательный полигон для реактивных лягушек, и там же валялись те, что не выдержали перегрузок, однако и у них еще слабо бились четыре сердца.

Всю стену за скамейкой, на которой сидели Шик и Колен, занимала фреска, изображающая самого аптекаря (в костюме Цезаря Борджа [54]на колеснице), предающегося весьма сомнительным забавам со своей матерью. На столах стояло множество автоматов для изготовления пилюль, и некоторые из них работали, хотя и не в полную мощь.

Пилюли, выкатывавшиеся из патрубков голубого стекла, тут же подхватывались восковыми руками, которые расфасовывали их по пакетикам из гофрированной бумаги.

Колен встал со скамейки, чтобы получше рассмотреть ближайший аппарат, и снял заржавевший кожух, который прикрывал механизм. Внутри оказалось некое составное животное, наполовину из плоти, наполовину из металла: оно без устали заглатывало лекарственное сырье и тут же извергало шарики правильной формы.

– Гляди-ка, Шик, – сказал Колен.

– Что там? – спросил Шик.

– Поразительно! – воскликнул Колен.

Шик посмотрел. У животного были удлиненные челюсти, которые быстро двигались из стороны в сторону. Сквозь прозрачную кожу можно было хорошо разглядеть трубчатые ребра из тонкой стали и вяло сокращающийся пищеварительный тракт.

– Обыкновенный усовершенствованный кролик, – объяснил Шик.

– Ты думаешь?

– Это широко применяется. У животного сохраняют только ту функцию, которая нужна. В данном случае этому кролику сохранили деятельность пищевода, но, конечно, без химических процессов. Это куда проще, чем изготовлять пилюли обычным способом.

– А чем он питается? – спросил Колен.

– Хромированными морковками. Их производили на том заводе, где я работал по совместительству. А кроме морковок, ему дают химические ингредиенты, необходимые для производства пилюль…

– Отличная выдумка, – сказал Колен. – И пилюли получаются первоклассные.

– Да, – согласился Шик, – очень круглые.

– Послушай… – начал Колен, снова садясь.

– Что?

– Сколько у тебя осталось от тех двадцати пяти тысяч инфлянков, которые я тебе дал перед нашим отъездом?

– Гм…

– Тебе давно пора жениться на Ализе. Так длиться не может, ей, должно быть, очень обидно…

– Да…

– Ну, двадцать тысяч инфлянков у тебя, надеюсь, еще есть… Как-никак… Этих денег хватит для женитьбы…

– Дело в том, что… – Шик запнулся и замолчал, так как сказать это было трудно.

– В чем же все-таки дело? – настаивал Колен. – Не у тебя одного денежные затруднения…

– Знаю, знаю, – сказал Шик.

– Так что же?

– А то, что у меня осталось всего три тысячи двести инфлянков.

Колен разом почувствовал себя очень усталым. В голове с шумом морского прибоя вращались разные колючие и тусклые предметы. Он с трудом собрался с силами.

– Это неправда, – проговорил он наконец.

Он был измотан, так измотан, словно только что прошел трассу стипль-чеза со стеком.

– Это неправда, – повторил Колен. – Ты шутишь!..