Арчибальд Кронин - Песенка в шесть пенсов и карман пшеницы (сборник)

– Не стоит зря переводить такую хорошую пищу, молодой человек. Мы должны что-то придумать.

– Вы придумаете?

– Почему нет? В животе ничего плохого. У тебя анемия. Я только сделаю для верности анализ крови.

– Пустите мне кровь? Как старые аптекари?

– О, брось эту ерунду! Все по науке и очень просто. Тебе ничуть не повредит.

Я, не сразу найдя, попал в его подкожную вену, которая была почти нитевидной, но он при этом вел себя довольно хорошо, был даже слишком расслаблен. Я набрал пять кубиков крови, нанес ее на несколько предметных стекол, закупорил пробирку и весело воскликнул:

– Ну вот и все! Когда эти стеклышки высохнут, мы окрасим их. К завтрашнему дню мы все узнаем о твоих красных кровяных тельцах. Ты даже сможешь увидеть их под микроскопом.

Это слегка взбодрило его.

– Какая интересная ситуация! Мальчик рассматривает собственную кровь. А для чего тогда она в этой маленькой пробирке?

– Чтобы узнать, какой у тебя гемоглобин, и, – добавил я с непроницаемым видом, – для разных прочих вещей. – Он явно восхищался мной, и мне едва ли хотелось признаться, что я отправлю его в Kantonspital в Цюрихе. – Теперь полежи немножко. Я должен сообщить на кухне, какая теперь у тебя диета.

– Хлеб и вода? – смутно улыбнулся он.

– Ты это заслужил. И все же чего бы ты хотел?

– Хочется поесть, после того как все из меня вышло. – Он задумался на мгновение. – Картофельного пюре и, – он добавил улыбку, – мясо рупленый.

Невозможно было не улыбнуться ему в ответ.

– Посмотрим. По крайней мере, тебе можно пюре и немножко хорошей подливки. Так что выше голову. Я сделаю все, что смогу.

Я вышел из комнаты, и мои собственные слова звенели в ушах. «Я сделаю все, что смогу». Ну, черт возьми, я постараюсь… по крайней мере, я сделаю то, что мне действительно по силам.

Я, естественно, не пошел в офис, где, как знал, обе мои врагини ждут меня. Вместо этого я закурил сигарету и направился в лабораторию. С ребенком ничего не случится, если он потерпит до ужина, и хотя я сказал ему, что откладываю стеклышки до утра, поскольку не хотел, чтобы он просидел на моей шее весь вечер, меня все-таки подмывало проверить их.

Все еще с сигаретой во рту я окрасил препараты, на что не требовалось ни навыков, ни долгого времени, и положил один на предметный столик превосходного «Лейтца» [197] Микроскоп производства знаменитой с середины XIX в. фирмы «Оптический институт Эрнста Лейтца». . Вместо того чтобы выбросить сигарету, овальную «Абдулла», пачку которых Лотта купила мне в магазине дьюти-фри своей авиакомпании, я устроился поудобнее, докурил и лишь потом глянул в окуляр.

Сначала я подумал, что это просто на объектив попала капелька масла, но, когда я навел фокус, а потом еще раз сфокусировал, картинка не изменилась. Я вдохнул и выдохнул. Хотя я не ахти какой биолог, но ошибиться было невозможно – увиденное ударило меня по глазам. Это мрачное зрелище по-своему впечатляло, такое можно и не увидеть за всю свою врачебную практику. Выглядело это так: поле было усеяно лимфоцитами – белые кровяные тельца в пять или шесть раз преобладали над красными. Я мог даже разглядеть их незрелые формы – миелоциты, крупные клетки из костного мозга, которых не бывает в здоровой крови. То есть происходило вот что. Прогрессирующая и неконтролируемая гиперплазия клеток-предшественников лейкоцитов в костном мозге, вытесняющая клетки-предшественники эритроцитов и тромбоцитов, возможно даже разрушая саму кость. Я прикрепил следующее стеклышко с измерительной шкалой, капнул свежего масла, сделал грубый подсчет на одном квадрате и умножил. Это все решило.

Я едва мог оторваться от окуляра. Это был один из таких моментов, столь редкий в моем унылом беге по кругу, когда ты сталкиваешься с чем-то исключительным, когда ты в силах с этим разобраться, а затем увидеть всю последовательность событий – перед тобой прошлое, настоящее и будущее. Будущее? Мне пришлось прекратить это одобрительное похлопывание себя по плечу. Для юного Капабланки новости были плохие – по сути, наихудшие. Как ни странно, в аэропорту, когда я в первый раз увидел его грустную маленькую физиономию, я почувствовал, что ему не повезло, что он как-то помечен несчастьем. Рожденный, дабы страдать, плод этого абсолютно провального брака, он был помечен неудачей Дэвиганов. И вот она его настигла. Тем не менее – хотя, Бог свидетель, это самое последнее, чего бы я хотел, – нельзя было отрицать очевидное: данная ситуация решала мою проблему. Я тщательно обдумывал это какое-то время, затем взял оба стекла и пошел в кабинет.