Арчибальд Кронин - Песенка в шесть пенсов и карман пшеницы (сборник)

Я перевел дыхание, лишь когда мы миновали последнее строение деревни, лесопилку Макинтайра, и вышли на простор. Далее мы оказались у поместья Мейкл, пройдя величественные ворота, возведенные в стиле шотландских баронов, с высокими колоннами, на каждой из которых в нише из резного камня сидел зеленый бронзовый орел. За ними, виясь по парку между грудами рододендронов, уходила вдаль аллея, вероятно в бесконечность. Вид этого исключительного великолепия уже заранее вызвал у меня трепет, который усилился, когда отец, пройдя еще шагов двести по проселочной дороге, осторожно осмотрелся и, поманив меня за собой, нырнул в прореху в живой изгороди. Теперь мы оказались в лесистом парке леди Китовый Ус, куда вход посторонним был строго запрещен.

Я содрогнулся, подумав об этом. Отец, однако, совершенно невозмутимый, направился под буками по знакомому маршруту – буковые орехи слишком громко трещали под нашими ботинками, – и наконец мы вышли в поросшую папоротником лощину. Затем отец обогнул плантацию молодых лиственниц и углубился в более густые заросли с подлеском, где раздавалось эхо плещущей воды. Это была строго охраняемая река Джелстон, известная тем, что в нее заходила морская форель.

Оказавшись на берегу реки, рядом с водопадом, отец первым делом вынул из-под плаща-накидки двухфутовую холщовую сумку и достал из нее складную, из железного дерева удочку, прикрепил катушку спиннинга, выпустил леску и начал забрасывать наживку в сливочную пену заводи. Еще мальчишкой, живя у берегов Лох-Ломонда, он страстно рыбачил в каждой речушке, впадающей в озеро, и теперь, пока я пристально наблюдал, как он время от времени подергивает удочку, его азарт передался и мне.

Хотел бы я похвастаться, что отец был одним из тех, кто, как пуританин, рыбачит на искусственную мушку, или проще – нахлыстом. Но это было не так. Он ловил рыбу на дождевых червей, выкопанных в деревне для нас Мэгги, которых по одному, жирных и извивающихся, я доставал из банки из-под какао «Ван Хоутен» – она была в моем кармане. Целью отца было поймать рыбу, и он придерживался способа, который хорошо ему служил в юности. Однако сегодня, похоже, нам не везло.

– Совсем не клюет. – Отец был раздосадован, ему не нравилось терпеть поражение. – Но морская форель должна подойти. Мы оставим леску в воде и пообедаем.

Наши сэндвичи были всегда хороши, особенно с томатами. Мы сели на полянке под серебристой березой, которая рассеивала мягкий серебристо-зеленый свет. Река плескалась и сверкала за высокой травой и тростником. Шум леса пугающе напоминал о том, что эти места находятся в частной собственности. Внезапная болтовня сойки заставила меня вздрогнуть. Как и во всех наших походах, в настоящий момент я страшно боялся, что нас застукает лесник или, что еще хуже, хозяйка имения, эта грозная маленькая дама, выразившая мне презрение в первый же мой день в школе, – мысленно я обозначил ее кратко и неприязненно словом она . Этот страх омрачал мою радость. Отец коварно или, может быть, ради того, чтобы добавить мне толику храбрости, иногда изображал панику: «Тсс! Вон она!», заставляя меня бледнеть, сам же при этом пренебрежительно покачивал головой.

Когда наш пикник закончился, отец откинулся навзничь, заложив руки за голову, – шляпа съехала ему на глаза. По его слегка осоловевшему взгляду было видно, что он не прочь вздремнуть, – так и оказалось, когда он сонно пробормотал:

– Сходи пособирай что-нибудь.

Лес был полон дикой малины. Незачем было далеко ходить, поблизости я нашел большой малинник. Как только я оказался среди его высоких кустов, благополучно укрывших меня от опасностей, во мне проснулся дух приключений. В мгновение ока из бедного маленького шустрика, как называл меня Терри, я превратился в героя вечерних историй отца. Выбирая медово-сладкие ягоды, пачкая лицо и руки малиновым соком, я выживал на безлюдных островах, преодолевал голод в непроходимых джунглях, утолял жажду в оазисах пустыни, где передвигался верхом на верблюдах.

Вдруг я услышал один за другим несколько всплесков, заставивших меня вернуться к отцу. Он стоял на берегу, с усилием, двумя руками, удерживая удочку, которая изогнулась невероятной дугой, а в заводи билась как сумасшедшая большая рыбина, вертясь и ныряя, прыгая в воздух и оглушительно ударяясь о водную поверхность.

В течение нескончаемых минут, пока продолжалась схватка и кипела заводь, я трепетал из-за опасения, что наша добыча может от нас уйти. Наконец эта прекрасная рыбина медленно выплыла, уставшая и побежденная, ее серебряная чешуя казалась золотистой от торфяной воды, и отец быстрым, но плавным движением вытянул ее на пологий галечный берег.