Вивьен Огилви - Невидимки за работой

Чарлтон и Халлес подошли к конторке, и в конце концов им удалось привлечь внимание одной из молодых особ, сидевших у телефонов.

— Мы вызваны к мистеру Сент-Полу Саймону, — сказал ей Чарлтон.

— Как ваши фамилии?

— Мистер Халлес и мистер Чарлтон.

Она поискала в списке, водя пальцем по строчкам, но ничего не нашла.

— Позвоню секретарю мистера Саймона. Посидите там, пожалуйста.

Она указала на диванчики у стен.

— Вот так всегда, — пожаловался Чарлтон. — В рай легче попасть.

Они покорно сели и стали ждать. Время от времени какая-нибудь из девиц за конторкой подзывала курьера и посылала его с поручением к одному из томившихся у стен просителей.

— Миссис Браун? Сюда пожалуйте.

— Мистер Джоунз? Сюда, пожалуйста.

И счастливые миссис Браун или мистер Джоунз, сразу обретя самоуверенность, с победоносным видом вставали, шли за курьером через обширный вестибюль и, проходя в распахнутую швейцаром дверь, попадали в землю обетованную. А порой эта дверь открывалась и оттуда выходил кто-нибудь — знаменитость, которую все сразу узнавали, или сотрудник НБР, полный сознания собственного достоинства, или проситель, чья мечта сбылась, или несчастливец, который, получив отказ, пытался делать вид, что ничего не случилось.

С улицы шли все новые и новые люди — либо прямо в святилище, если имели туда доступ, либо сначала к дежурным за конторкой, и те отсылали их на диванчики у стен.

Халлес и Чарлтон сидели и наблюдали, иногда переговаривались, с надлежащим благоговением понижая голос.

— Это Вилли Фарго?

— Он. А с ним, кажется, Анджела Пэйви.

— Посмотрите-ка на тех двух — вот они входят.

— А, я их знаю, видел портреты в газетах. Это Эдди Паудич и Джонни Скэммел.

— Интересно, кто вон тот старикашка? У него очень характерная внешность. Ага, и он тоже идет к дежурной. Нет, его не заставили ждать. Должно быть, он в списке.

Время шло. На диванчики усаживались все новые люди, сменяя уходивших. Халлес тер глаза и позевывал.

— Может, о нас забыли — как вы думаете?

— Забыть не забыли, но мы — люди маленькие, вот и приходится каждый раз проходить через мытарства Эллис Айленда [13] Остров в нью-йоркском порту, на котором учрежден карантин для неимущих пассажиров, прибывающих в США, и для «нежелательных иностранцев». — Прим. перев . . Саймона, вероятно, вызвали на совещание, или он пьет чай, или назначает свидание по телефону. Он, может, и забыл про нас, но его секретарша не забудет… О господи, посмотрите-ка на этого.

Вошел высокий, худощавый шатен, тщательно завитой и слегка нарумяненный. Левой рукой он прижимал к груди небольшую книжечку — роскошное издание «Портрета Дориана Грея», а в правой держал четки. Он подошел к дежурной бочком, вихляясь, как лодка без руля, облокотился на конторку и стал перебирать свои четки.

— Что вам угодно, сэр? — спросила девушка.

Молодой человек что-то прощебетал, затем неожиданно громко, так, что слышно было во всей приемной, объявил:

— Меня зовут Дьюи Ивc.

Сделанное усилие, видимо, так утомило его, что он решил этим ограничиться и замолк.

Дежурная подождала минуту, потом осведомилась, к кому он пришел.

Молодой человек встрепенулся и, подарив ее улыбкой, заговорил все так же громогласно:

— Ах, дорогуша, вот в том-то и дело, что я понятия не имею, к кому. Ну, ни малейшего представления не имею. Видите ли, я умираю от желания прочитать кое-что по радио в программе номер три. И я жажду поговорить с кем-нибудь. Вы, наверно, можете указать мне человека, который меня сочувственно выслушает. Меня буквально распирает от невысказанных слов — столько увлекательных тем… Я с восторгом побеседовал бы, например, о лорде Альфреде Дугласе, или о Платоновом «Пире», о стихах Ивена Моргана, или о ханжестве за железным занавесом и о бичевании по эту сторону занавеса, или… ну, да есть уйма, уйма прелестных тем. Вы не находите, что программа номер три — самая подходящая для моего выступления? Я мог бы вклиниться между сарабандой для альтов и флейт и каким-нибудь веселеньким номером, ну хотя бы чтением отрывка из «Цветочков святого Франциска». Тут я был бы в своей сфере, не правда ли?

Дежурная сняла телефонную трубку. Халлес и Чарлтон сидели слишком далеко и не слышали, что она говорила. Разговор был короткий. Затем девушка подозвала курьера.

— Мистер Ивc, вас примет мистер Крикет.

— Мило, мило. Я уверен, что вы мне подобрали приятного собеседника, который меня поймет. Искусного акушера, так сказать, который поможет мне разрешиться… Предчувствую восторг родовых мук. До свиданья.