Уарда Саилло - Отступница

Лишь после захода солнца пост отменяется. Муэдзин запускает сирену на куполе мечети, и вой сирены раздается целую минуту. Я, когда была ребенком, всегда пыталась выть вместе с сиреной, но у меня не хватало дыхания. После этого улицы молниеносно пустеют. Все люди торопятся домой. Наконец-то можно поесть!

Сначала едят хариру — очень питательный суп из чечевицы, нута, мяса и риса. К нему подают спелые финики и шбакию — медовое печенье. Тот, кто этим не насытился, получит также м’семмен — тончайшие лепешки или блины с йогуртом. Затем все пьют кофе с молоком или традиционный марокканский чай с мятой, который идет на пользу телу и душе.

Еще задолго до восхода солнца с башни мечети раздается призыв муэдзина: « Аллаху акбар — Аллах велик, нет бога, кроме Аллаха, и Магомет пророк его! Идите на молитву! Молиться — лучше, чем спать. Аллаху акбар! »

После этого все взрослые встают, завтракают и молятся. Этот завтрак называется сохор и состоит чаще всего из того, что осталось после вчерашнего ужина.

Дети принимают участие в Рамадане лишь после того, как у них вырастают волосы на лобке. А до этого они не обязаны соблюдать пост.

Так долго я не хотела ждать ни в коем случае, потому что считала Рамадан очень волнующим событием. Прежде всего потому, что надвигалась Ночь Могущества — Аль-Кадр. В эту ночь с 26 на 27 число месяца Рамадана Аллах послал Магомету свое откровение. Люди идут в мечеть и читают молитву — суру 97, «Аль-Кадр», «Могущество»:

Молитва в Ночь Могущества имеет силу в тысячу раз большую, чем молитва в другой день.

— Пожалуйста, — попросила я Захру, — можно я завтра тоже буду соблюдать пост?

Захра как раз укладывала меня спать.

— Ты еще слишком маленькая, Цветочек.

— Но я уже не маленькая!

Я клянчила до тех пор, пока Захра не вышла из себя и не сказала:

— О’кей, я разбужу тебя завтра утром по зову муэдзина.

Но дело в том, что на следующее утро меня не разбудил никто, потому что я проснулась сама. В комнате было темно, с улицы был слышен призыв муэдзина, но никто не звал меня. Я настолько расстроилась, что натянула одеяло на голову и разрыдалась так громко, что Захра вбежала в мою комнату.

— Что случилось, Цветочек? — со страхом спросила она.

— Ты меня не разбудила! — всхлипывала я.

— Ты ведь уже не спишь.

— Потому что я проснулась сама по себе! Это не считается!

— Ой, да ладно, не капризничай, — сказала Захра, — я как раз шла за тобой. Сохор готов.

Я встала. В столовой горел яркий электрический свет. Тарелки с едой, от которой шел пар, стояли на столе. Было около четырех часов утра. Я казалась себе очень большой и важной.

Наконец снова раздался призыв муэдзина. Он обращал внимание на то, что время молитвы скоро закончится. Взрослые быстро повернулись в сторону Мекки и забормотали свои ритуальные суры. Потом все снова отправились спать.

Я ничего не ела перед школой и после школы тоже, и семья Эль-Амим уже стала беспокоиться обо мне. Долго голодав после смерти матери, я была все еще слабой и худой и выглядела, как говорили, словно темная черточка на фоне местности.

— Деточка, ты должна хоть что-то поесть, — сказала халти Нешма, — смотри, у меня даже есть пирожное для тебя.

— Нет, я соблюдаю пост, — ответила я.

После обеда, играя на улице, я внезапно почувствовала слабость. Это было такое чувство, словно кто-то внезапно выключил солнечный свет и наполнил все мое тело мягким трясущимся пудингом вместо мышц и костей. Может быть, причиной тому было то, что я в этот момент увидела, как из-за угла вышли мои двоюродные братья. Может, они пришли за мной?

Я сделала вид, что не заметила их, и это было нетрудно, поскольку вокруг меня становилось все темнее и темнее, цвета исчезали. Кузены поздоровались со мной.

Я еле-еле сказала:

— Привет.

Больше я не хотела ничего говорить. Больше я не могла говорить.

Кузены скрылись в доме моей новой семьи, и я представила себе, как тетя Нешма, Захра и толстая Хадиджа готовят им вкусные блюда. У меня даже потекли слюнки и заурчало в желудке, Мои шаткие ноги стали двигаться сами собой.

И вдруг я очутилась за столом; я ела вместе со своими двоюродными братьями, и вокруг стало светло, и пудинг исчез из моего тела, и я почувствовала себя очень сильной.