Генри Миллер - Мудрость сердца [сборник]

Немного есть книг о мудрости – или, лучше сказать, об искусстве жить ? – в которых содержалось бы столько глубоких мыслей, как в этих трех книгах. Профессиональный философ склонен смотреть на них с недоверием из-за откровенной простоты авторских умозаключений. В отличие от психоаналитика, философ-профессионал редко получает возможность испытать свои теории на практике. Что касается психоаналитика, то его мысль всегда насущна, как повседневные дела. Он подвергается испытанию в каждый момент своей жизни. В данном случае мы имеем дело с человеком, для которого писать – это тайное наслаждение (факт, могущий быть в высшей степени поучительным для многих писателей, часами выдавливающих из себя мыслишку).

Хоу глядит на мир, который есть здесь и сейчас. Он видит его во многом так же, как и пациента, приходящего к нему за помощью. «Истина состоит в том, что нам тошно, – говорит он и добавляет: – Тошно от самой тошноты». Если с нами что-то не так, заключает он, то это что-то не такого рода, чтобы можно было его излечить палкой или штыком. Исцеление достигается метафизическим путем, а не терапевтическим: дело не в том, чтобы обнаружить и удалить источник боли. «Это как если бы мы изменили карту самой жизни посредством изменения нашего отношения к ней», – поясняет Хоу. Это извечная умственная гимнастика, знакомая всем мудрецам, она лежит в самой основе метафизики.

Жизнь, как все мы знаем, – битва, и человек, будучи частью жизни, сам есть воплощение битвы. Если он видит этот факт и приемлет его, то способен, невзирая на битву, ощущать душевный покой и радоваться ему. Но чтобы прийти к такому концу, который есть начало (ибо мы еще не начинали жить!), человек должен усвоить доктрину приятия, или, что то же самое, безусловного самоотвержения, которое есть любовь. И тут я должен сказать, что, по моему мнению, автор идет дальше любых теорий жизни, какие до сих пор излагали психоаналитики; он показывает себя чем-то большим, нежели врачеватель, – художником жизни, человеком, способным избрать самый рискованный курс лечения: неколебимой верой. Верой в жизнь, позвольте тут же добавить, верой свободной и гибкой, способной на всякую неотложную помощь и достаточно широкой, чтобы включить в себя смерть и другие так называемые беды. Ибо при таком широком и взвешенном взгляде на жизнь смерть уже не «последний враг» и не «конец»; если, как он подчеркивает, врачевателю и отведена роль, то это роль «повитухи смерти». (Читатель, желающий продлить удовольствие, может заглянуть в «Тибетскую книгу мертвых».)

Все представление о четырехмерной реальности, которое составляет метафизику Хоу, покоится на этом осмыслении приятия. Четвертый элемент – это Время, или, говоря иначе, о чем прекрасно знал Гёте, развитие . Подобно тому как семя развивается, растет с естественным ходом времени, так и мир растет, и так же умирает, и так же возрождается вновь. Это полная противоположность нынешнему представлению о «прогрессе», запрягшем вместе дьявольских драконов воли, решимости, цели и борьбы – или, скорее, напротив, спустившем их с цепи. Прогресс, в его западном варианте, – это путь напрямик, через непреодолимые препятствия, это создание себе трудностей и помех на всем протяжении пути, а в итоге – саморазрушение. Идея Хоу – это восточная идея, пришедшая к нам с искусством джиу-джитсу, где само препятствие используется для его преодоления. Этот метод столь же пригоден для одоления того, что мы называем болезнью, или смертью, или злом, как и для одоления противника. Секрет состоит в знании, что силы можно не только бояться, что ею можно еще и управлять , – и более того, в знании, что можно что угодно обращать ко злу или благу, вреду или пользе в соответствии с желанием. Человек в его настоящем полном страхов состоянии, похоже, имеет лишь единственное желание – бежать куда глаза глядят, и в этом состоянии он пребывает неизбывно как в кошмаре. Он не только отказывается признать свои страхи, хуже того, он боится своих страхов. Все кажется бесконечно хуже, чем есть на самом деле, говорит Хоу, «просто потому, что мы пытаемся убежать». Это настоящий Рай Невроза, смола страха и тревоги, в которой, пока не захотим освободиться, мы можем увязнуть навсегда. Воображать, что кто-то посторонний, в образе ли психоаналитика, диктатора, Спасителя или даже Бога, придет освободить нас, – чистое безумие. На всех спасательных шлюпок не хватит, и в любом случае, как указывает автор, нужнее спасательных шлюпок – маяки. Более полное, более ясное понимание, а не большее количество спасательных средств.