Анатолий Баранов - Голубые дьяволы

Минька в страхе отвел глаза. В груди сжалось сердце: вот так же неподвижно лежали в ГУТАПе его друзья артиллеристы. Не вернуться ли назад? Что, если немцы где–нибудь поблизости? Минька остановился, осмотрел из–под ладони окрестность: по–прежнему нигде ничего не видно. Только поднимается дым над горящим элеватором, да еще три–четыре дымка виднеются в самом городе. «Плохо все же без Австралии!» — вздохнул мальчишка и снова устремился к бронепоезду.

Он действительно стоял неподалеку от будки обходчика, чудом уцелевшей во время боя. Железнодорожная насыпь вся изрыта снарядами и бомбами. На ней, что говорится, нет живого места. Кругом чадят какие–то ящики. Чадят и сами вагоны или что–то внутри их. Под откосом валяются обломки бронеотсеков, снарядные гильзы и трупы людей в комбинезонах. Они полузасыпаны песком и гравием.

Минька с замирающим от страха сердцем подошел к крайней платформе, встав на подножку, заглянул в распахнутую дверь.

— Тебе чего здесь надо? — услышал он сбоку недовольный голос.

Минька вздрогнул и кубарем покатился с насыпи — так жутко прозвучал живой человеческий голос среди дымящихся обломков и мертвецов. Когда поднялся на ноги, увидел перед собой двоих незнакомых ребят.

— Проваливай отсюда, — сказал один из них, рослый, с темнорусыми вихрами на голове. — Это наш бронепоезд.

Минька исподлобья оглядел незнакомцев: один, примерно одного с ним возраста, другой — помоложе.

— Ты его купил, да? — спросил с вызовом и снова пожалел, что нет рядом Австралии.

— Не твое дело, — надвинулся грудью к нему тот, что постарше. — Сказано, наш — и весь разговор.

— Танки, небось, тоже ваши? — прищурился Минька, показывая рукой на подбитые немецкие танки, которые только сейчас увидел по ту сторону насыпи.

— Наши, — кивнул вихрастой головой незнакомец. — Вот осмотрим бронепоезд и за танки примемся.

— А если немцы нагрянут?

Вихрастый присвистнул и с выражением превосходства на лице взглянул на чужого мальчишку:

— Они теперь до утра дрыхнуть будут.

— Почем ты знаешь?

— Да уж знаю. Они и вчера также: время ужина подошло — шабаш войне. Тебя как зовут?

— Минькой, Мишкой, то есть. А тебя?

— Меня — Колькой, — голос у вихрастого заметно подобрел, — а это Петька. Мы с ним видели вчера, как десантник гранатой танк подбил возле кирпичного завода, понял?

Минька усмехнулся:

— Я по танку из пэтээра стрелял и то не хвастаюсь.

— Брешешь? — вылупил глаза Колька.

— Брешет кобель и кривой Максим, да ты вместе с ним. Век свободы не видать, — побожился Минька и, чиркнув большим пальцем руки у себя под подбородком, ткнул остальными себе в глаза.

Клятва подействовала. «Хозяева» бронепоезда с невольным уважением посмотрели на чужака: такого можно принять в компанию.

— Мы тут, думаешь, просто так, да? — задышал Миньке в лицо Колька. — Мы оружие собираем и носим в кукурузу. Уже три винтовки спрятали и ручной пулемет с диском. Как стемнеет, перетащим домой. Хочешь с нами?

— Хочу, — согласился Минька. — А для чего вам, пацаны, так много винтовок?

— Да разве ж это много? Ведь нас только с кирпичного завода восемь гавриков. Каждому по винтовке — восемь штук понадобится. А еще на станции сколько ребят, да в поселке…

— Что ж вы будете с ними делать? — снова спросил Минька.

— Вот чудак! — изумился Колька недогадливости нового приятеля. — Если немцы возьмут Моздок, мы все в лес уйдем, партизанить начнем. Если хочешь, возьму тебя в отряд начальником штаба. Расписываться по–взрослому умеешь?

— Плохо, — признался Минька. — У меня вообще почерк дрянь.

— Ничего, научишься, — ободрил его будущий командир отряда. — Ну, пошли искать, пока не стемнело.

Вот ведь как в жизни случается иногда: еще минуту назад был рядовым мальчишкой—и вдруг в начальники попал. Минька шел по железнодорожной насыпи, прощупывая глазами и пальцами ног взрытый бомбами песок, и думал о превратностях судьбы. Он представил себе, как вытянется у Австралии конопатый нос, когда увидит его, Миньку, с винтовкой в руке и красным бантом на груди. Теперь, когда он очутился в компании таких же сорванцов, каким был сам, ему уже не было страшно среди этого дымящегося вороха обломков? Мысль работала только в одном направлении: найти побольше боеприпасов для будущего отряда имени Гайдара, как единогласно решили его назвать юные патриоты.

— С красным пояском нашел и черной головкой! — крикнул Петька, поднимая над своей белой головой бронебойный патрон.