Мэри Брэддон - Тайна банкира. Красная мантия

— Никому не отдадите его?

— Никому!

Несколько секунд он с искаженным лицом смотрел на меня. Это было настоящее олицетворение ненависти и бессильной злобы. Но затем я увидел, как его лицо озарилось под влиянием новой мысли.

— Эта чертовская хитрость, — заревел он, как сумасшедший, размахивая своим пистолетом. — Это обман и надувательство. Черт возьми! У вас нет никакого предписания! Я теперь понимаю! Я теперь все понимаю! Вы явились сюда, чтобы надуть нас. Вы принадлежите к их шайке, и это ваша последняя попытка спасти его.

— Это еще что за глупости? — презрительно сказал я.

— Вовсе не глупости, — ответил он убежденным тоном. — Вы обманули нас, вы одурачили нас; но теперь я понимаю. Час тому назад я изобличил вас перед этою надутою мадам в замке и еще дивился тому, что она не придала никакой веры моим словам. Я дивился тому, что она ничего не хотела прочесть на вашем лице, хотя вы стояли перед нею с видом уличенного мошенника! Но теперь я все постиг. Она знает вас. Она участвует в заговоре вместе с вами, и я, думая открыть ей глаза, сам попался впросак. Но теперь уж на моей улице праздник. Вы очень смело и очень искусно сыграли роль, — продолжал он с мрачным огоньком в глазах, — и я поздравляю вас. Но теперь уж дудки, сударь! Довольно вы нас морочили вашими разглагольствованиями о монсиньоре, о его предписаниях и тому подобное. Теперь я не позволю над собою издеваться. Вы говорите, что арестовали его? Хорошо! В таком случае я арестую и вас с ним заодно.

— Вы с ума спятили? — сказал я, одинаково изумленный этою неожиданною точкой зрения и его убежденным тоном. — Да вы с ума сошли, лейтенант.

— Я сошел было, — засмеялся он, — но теперь уже выздоровел. Я был сумасшедший, когда поверил вам, будто вы хотите хитростью выманить у женщин их тайну, между тем как все время вы действительно защищали их, заступались за них, помогали им. Вот в чем было мое сумасшествие. Теперь оно кончилось, и я должен просить у вас извинения. Я считал вас коварнейшей змеей и предателем, каких только создавала природа, но теперь я вижу, что вы умнее, нежели я думал, и вдобавок отличаетесь благородством. Простите меня!

Один из солдат, стоявших вокруг, засмеялся. Я посмотрел на лейтенанта таким взором, что если бы глазами можно было убить человека, он был бы мертв.

— Боже мой! — ответил я (я был так разъярен, что едва мог говорить), — вы хотите этим сказать, что я самозванец, что у меня нет предписания кардинала?

— Да, я утверждаю это, — спокойно сказал он.

— И что я принадлежу к мятежной партии?

— Совершенно верно, — тем же тоном ответил он. — Впрочем, — продолжал он со смехом, — я утверждаю также, что вы честнейший человек противной партии, г-н де Беро! А вы хотите меня уверить, что вы негодяй нашей партии. Убедительность во всяком случае на моей стороне, и я намерен подкрепить свое мнение арестовать вас.

Снова грубый смех огласил ущелье. Сержант, державший фонарь, улыбнулся, а один из драгунов крикнул:

— Нашла коса на камень!

Это вызвало новый взрыв смеха, между тем как я стоял безмолвно, обезоруженный наглостью и упорством этого человека.

— Дуралей!.. — вскричал я, наконец, но в эту минуту Кошфоре, который тем временем вышел из шалаша и стал рядом со мною, прервал меня:

— Извините меня, — весело сказал он, обращаясь к лейтенанту и указывая на меня пальцем, — но я нахожусь в недоумении. Как фамилия этого господина? Де Беро или де Барт?

— Я де Беро, — резко сказал, я не дожидаясь ответа лейтенанта.

— Из Парижа?

— Да, сударь, из Парижа.

— Вы, значит, не тот господин, который почтил мой скромный дом своим пребыванием.

— Нет, нет, именно он, — ответил лейтенант, ухмыляясь.

— Но я думал… мне сказали, что то был г. де Барт.

— Я также и де Барт, — нетерпеливо ответил я. — Что ж из этого, сударь? Это фамилия моей матери. Я принял ее, когда явился сюда.

— Для того, чтобы… арестовать меня, если смею спросить?

— Да, — мрачно ответил я. — Для того, чтобы арестовать вас. Что же из этого?

— Ничего, — медленно ответил он, глядя на меня так пристально, что я не мог выдержать его взора — по только знай я это раньше, г. де Беро, я еще подумал бы, сдаться ли вам.

Лейтенант засмеялся. Мои щеки вспыхнули, но я сделал вид, что мне это нипочем, и снова повернулся к лейтенанту. — Ну, сударь, — сказал я, — довольны вы теперь?

— Вовсе нет, — ответил он. — Откуда я знаю, что вы не репетировали этой сцены двадцать раз, прежде чем разыграть ее передо мною? Что мне остается, это — скомандовать: шагом марш, назад по квартирам.