Ирина Меркина - Клон в пальто

— Что случилось? — спросила азиатская старушка, пытаясь настроить бинокль на волны.

— Акула напала на людей, — любезно объяснил ей долговязый старик в цветастых шортах.

— Джезус! — хором ахнула американская чета.

— Шма, Исраэль, — пробормотал раввин из Сиднея, разгуливавший по пляжу в черном костюме и шляпе, с выводком таких же засупоненных в черное мальчиков.

— Аллах акбар, — согласился с ними владелец ресторана Махмуд и потянул прочь от берега свою юную беременную жену, чтобы она не смотрела на всякие ужасы. Старшая жена ревниво пристроилась между ними.

— Шарк! — тонким голосом выкрикнул Эдди непонятное слово, которое Аля никак не могла вспомнить.

Он соскользнул с доски и исчез в волнах. Сбоку показался острый плавник, вспарывающий воду, как консервный нож.

Через час, когда люди на берегу уже начали расходиться, усталые спасатели вытащили на песок странно легкий лоскут брезента. Толпа испуганно подалась назад. Рыжий Эдди, стуча зубами, оглянулся на почти пустое зеленое полотно, и его вырвало.

В этот момент доктор Ребекка Моррис закончила вводить в компьютер, подсоединенный к мозгу Алексея Антонова, корректирующую информацию. Оскар Уайльд, Теккерей и Диккенс вместе с Алиными воспоминаниями были давно закодированы в биотоки. Но доктор Ребекка медлила. Ей было жаль идеального мужчину, который таким чудесным образом возродился из ее мечты, а теперь должен исчезнуть.

Тем более нелепым ей казалось губить его своими руками. Может, оставить все как есть? Недовольной Алекс можно сказать, что эксперимент не удался, бывает же и такое, наука знает не только победы, но и поражения. В конце концов, стерпится — слюбится, как сказал какой-то русский поэт. Ребекка в последние дни столько занималась Алей и ее чисто русскими проблемами, что начала изучать язык и традиции этой загадочной страны.

Уж коли на то пошло, в коррекции нуждается сама Александра, если она не в состоянии оценить лучшие качества человеческой души, а требует себе в мужья пьяницу, грубияна и сластолюбца. Ребекка теперь жалела, что не предложила Але такой путь — измениться самой. Это было бы не очень этично, но честно. Ведь все научные эксперименты должны быть направлены на улучшение человеческой природы, а не наоборот.

Можно поступить и по-другому. Можно создать еще один клон Алексея Антонова. Ведь настоящий его палец (о чем Алекс не знает) до сих пор хранится в холодильнике больничной лаборатории и готов послужить неиссякаемым источником генетического материала. И тогда распутного Антонова Ребекка отправит с Алей, как она и хотела. А верного, благородного, неиспорченного — с ним она сделает вот что…

Ребекка не успела додумать свою мысль, потому что зазвонил телефон, тот самый экстренный номер, по которому ее могли беспокоить только в крайних случаях.

Положив трубку, она оглянулась. Сотрудники уже поняли ее без указаний, по тем отрывистым междометиям, из которых состоял телефонный разговор. Вспыхивали и мигали включенные приборы, извлекался из холодильника питательный раствор, лучшие в мире специалисты по экстремальному клонированию натягивали перчатки и завязывали хирургические маски.

— Начинаем через сорок минут! — бросила доктор Моррис уж на пути к выходу. — Питер, вы должны проследить за аппаратами мистера Антонова. Я буду занята.

Парень в очках послушно кивнул ей в спину.

В свой кабинет Ребекка влетела бегом, сбив со стола томик Джейн Остин. Но не стала поднимать. Сейчас «Гордость и предубеждение» ей все равно не помогут.

Но почему не помогут? Прекрасный мир благородных мужчин и верных, искренних женщин. Таких людей уже не осталось на свете, только Алексей Антонов, созданный талантом доктора Моррис в недрах генетической лаборатории. А если их будет двое… или даже трое… Тогда нынешний безнравственный и жестокий мир постепенно изменится.

Ребекка бросила взгляд в окно, на раскинувшийся до горизонта океан. Если акулы опять стали нападать на людей, то местные власти на какое-то время закроют пляжи. Но потом снова откроют, ведь Золотой берег разорится без туристов. И у доктора Моррис будет много работы.

Оставшись один в тесной кабинке, Леша Антонов повернулся к зеркалу. Вид не то чтобы очень растерзанный, хотя, конечно… Он намочил и пригладил рыжую шевелюру, заправил водолазку в брюки, тщательно умылся, уничтожая следы помады. …Тьфу ты! Воротник тоже измазан красным! Не иначе как мадемуазель сделала это нарочно, напоказ. Она вообще оказалась психопаткой — в разгар событий вдруг задергалась и заторопилась, потому что над дверью зажглась картинка «пристегните ремни». Ну да, скоро уже посадка, а кто виноват? Кто заставлял себя уламывать чуть не два часа?..