Сахиб Джамал - Темнокожий мальчик в поисках счастья

Мухтар отрицательно покачал головой.

— Не слышал? Жаль. Это был великий поэт. Он приехал в мою страну, в маленькую Грецию, чтобы сражаться за свободу нашего греческого народа, и там погиб.

«Англичанин погиб за свободу?» — подумал Мухтар.

— Вы смеетесь надо мной, товарищ Сантос! — воскликнул Мухтар.

— Почему смеюсь? — удивился Сантос.

— Я хорошо знаю англичан! — воскликнул Мухтар. — Я с ними сталкивался и у нас в Багдаде, и в Дамаске, и в Мекке, и в Индии, и всюду они душили свободу.

— Ах, Мухтар, Мухтар, англичане бывают разные, — улыбаясь сказал Сантос. — И в Англии есть рабочие и крестьяне, которые всей душой с нами. И у англичан были великие свободолюбцы — Байрон, Шекспир, Бёрнс. А ты знаешь, какие Байрон писал стихи? — И Сантос с пафосом продекламировал по-английски строки из стихотворения «Ты кончил жизни путь, герой…»:

Вот так, мой друг, Байрон воспевает героя, павшего за свободу своего народа. Хорошие стихи?

— Очень, — ответил Мухтар. И тут же повторил их вслух.

— Как, как? — не веря своим ушам, воскликнул Сантос. — А ну, повтори еще раз!

Мухтар, улыбаясь, повторил запомнившиеся ему строки.

— Нет, вы посмотрите на него! — не унимался Сантос. — У тебя же феноменальная память. Так с одного раза запомнить слова на чужом, незнакомом языке!

Заметив неподдельное удивление Сантоса, Мухтар с достоинством произнес по-английски:

— Я не вижу ничего особенного в том, что запомнил стихи. Ведь вы их читали так отчетливо и громко.

Сантос был потрясен.

— Ну-ка, пойдем со мной!

Сантос привел Мухтара в кабинет редактора и возбужденно сказал:

— Находка, товарищи! Находка! Нет, посмотрите только! Мы собирались найти кого-нибудь, кто бы помог нам хоть приблизительно перевести английские шпаргалки, которые нашли на столе редактора, а наш собственный редакционный посыльный, оказывается, хорошо знает английский язык.

— Иди-ка сюда, Мухтар, — позвал редактор.

С некоторым любопытством глядя на Мухтара, он положил перед ним две страницы машинописного текста.

— Ну-ка, прочти и скажи, что здесь написано?..

Мухтар начал читать и с волнением, сбивчиво, фразу за фразой переводить прочитанное. Это было обращение командования английских экспедиционных войск к мусаватистскому правительству, в котором мусаватистам обещалась самая широкая поддержка в их борьбе против большевиков.

Ему протянули еще один листок, исписанный четким почерком. Это оказалось обращение сипаев — цветных английских войск из Пенджаба — к трудящимся мусульманам Азербайджана:

«При вступлении нашем в пределы Кавказа мусульманское население его, в особенности Азербайджана, английское командование представляло и рекомендовало нам не как людей, а вроде каких-то лесных обитателей. Но впоследствии мы убедились, что нас хотели натравить на наших братьев и единоверцев — мусульман, показать их как некультурных людей. Во время празднества и торжества «Айд-Фитра» мы лишний раз убедились, что наши братья-мусульмане Кавказа и Азербайджана достойны свободного существования, они культурные люди и имеют право называться таковыми наравне с другими народами. Мы никогда не забудем того приема и уважения, которые оказали нам мусульмане Кавказа, за что мы, представители далекой Индии, безгранично и душевно полюбили их. Мы уходим отсюда с лучшими воспоминаниями. И, покидая наших братьев-мусульман Кавказа и Азербайджана, мы, индусы, представители индусов-воинов, передаем им свои искренние пожелания и садам. Мы уходим, говоря вам: «Худа-хафиз» — до свидания. Но мы вас не забываем и не забудем никогда.

По приезде на родину мы передадим нашим братьям, сынам Индостана, привет и садам наших братьев-мусульман Кавказа, Азербайджана через посредство наших газет и организаций. Мы считаем это нашим священным долгом».

Сотрудники воззрились на Мухтара как на чудо.

— Да, видимо, они побоялись, что колониальные цветные войска заразятся идеями революции, национально-освободительной борьбы. Поспешили заблаговременно вывести части, состоящие из мусульман, за пределы Азербайджана. Поэтому-то и не печатали это обращение, — сказал редактор. Помолчав некоторое время, он решил: — Дадим несколько строк об этом историческом документе…