Сахиб Джамал - Темнокожий мальчик в поисках счастья

Пересекая базар, Мухтар увидел большой отряд чужеземных солдат. Отряд шел ему навстречу. Мальчик остановился и стал с любопытством разглядывать темнокожих людей в узких галифе, обмотках и чалмах, как у факиров. «Нет, это не инглизы, — подумал он. — Те, наверно, в центре, на Рашиде!»

Мальчик решил, не теряя времени, по пути в мастерскую заглянуть на улицу Эль-Рашида и поспешил к понтонному мосту. Но мост, через который он всегда свободно бегал, на этот раз был закрыт. Солдаты наводнили набережную и никого через мост не пропускали.

Время от времени отряды сипаев [2] Сипаи — туземные войска в английской армии. проходили по мосту и углублялись в восточную часть города, где жил Мухтар. А он стоял и беспомощно смотрел на другой берег, где находилась его мастерская. Не выдержав томительного ожидания, Мухтар обратился к стоявшему рядом с ним незнакомому человеку:

— Дядя, вы не знаете, скоро ли будут пускать на мост? Мне нужно на тот берег, я на работу спешу.

Араб улыбнулся:

— Забавный ты мальчуган, разве не видишь, что делается? — и он указал на реку.

По реке со стороны Басры, вспенивая воды Тигра, шли один за другим небольшие суда под английским флагом. Причалив к берегу и высадив партию солдат, они уходили в обратный рейс.

Прошло довольно много времени, пока большая группа кавалеристов перешла мост. За ними на отличных лошадях проехали трое английских офицеров и остановились около патруля. Они о чем-то коротко переговорили с солдатами, после чего один из них, высокий худощавый капитан, обратился к толпившемуся на берегу народу:

— Коминг! Можете проходить, путь свободен!

Толпа хлынула к мосту. Вместе со всеми побежал и Мухтар.

Перейдя мост, он помчался к улице Эль-Рашида. «Как все это странно: вчера здесь, на этой улице, убивали людей, прогоняли грабителей, кричали: «Долой захватчиков!» А сегодня по ней шагают войска инглизов. А ведь клялись: «Никого не допустим в Багдад!» Так думал Мухтар, глядя на двигавшиеся рядом с ним по широкому проспекту полки английской пехоты.

Вот он дошел до Ассирийских ворот. За углом и мастерская. Еще издали Мухтар заметил хозяина и несколько ребят, которые стояли у ворот мастерской и смотрели на проходившие мимо них войска.

Мухтар робко приблизился, отвесил низкий поклон Саид Казиму и стоявшему рядом с ним мужчине, затем отошел в сторону к товарищам.

— Ну как, Халил, работать будем? Хозяин ничего не говорил? — тихо спросил он у приятеля.

Тот грустно посмотрел на Мухтара:

— Хозяин сказал, что, может быть, он никогда не пустит станки, продаст мастерскую.

— Врет, наверно. Как ты думаешь?

— Откуда мне знать! — пожал плечами Халил и вдруг толкнул Мухтара локтем: — Гляди, гляди, ха, вот бесстыдники!..

По улице двигались цветные английские войска. Они состояли из индийцев, египтян, суданцев. Солдаты шли в рейтузах, подвернутых выше колен, в тяжелых ботинках с обмотками, приспособленных для длинных переходов через пустыни. За плечами у них были свернуты одеяла и сетки от москитов.

Багдадцам, привыкшим к длинной одежде, было смешно и странно видеть мужчин в коротких штанах.

По виду пехотинцев нетрудно было догадаться, что они прошли длинный и трудный путь. Их коричневая, как шоколад, кожа была покрыта налетом желтой пыли. Только белки глаз да ровные белые зубы блестели на темных лицах.

Жители Багдада безмолвной стеной стояли по обе стороны улицы. Многие враждебно отворачивались от солдат, когда те обращались к ним с приветствием. Даже крикливые мальчишки-газетчики, эти неугомонные проказники, молчали, как бы протестуя против появления незваных гостей.

Вчера вечером еще никто не думал, что на рассвете увидит на улицах родного города вместо изгнанных турок английских солдат. В ушах людей еще звучали пламенные слова о независимой республике, о народном самоуправлении. Было от чего растеряться!

Но не любоваться английскими войсками собрались сюда, к воротам мастерской, маленькие ткачи. Они долго и терпеливо стояли и выжидательно смотрели на хозяина. Наконец тот заговорил с притворной печалью в голосе:

— Дети мои, вы не ждите. Пока все не утихнет, но успокоится, я не открою мастерскую. Идите домой, я сам дам вам знать, когда вы будете мне нужны.

Но никто из мальчиков не тронулся с места. Тягостное молчание прервал Мухтар.

— Сейиди, — сказал он, — но мы уже два месяца не работаем. Наши матери голодают. Как же нам жить?

Саид Казим бросил на мальчика злой взгляд и, повернувшись к ребятам спиной, брезгливо проворчал: