Чарльз Диккенс - Тайна Эдвина Друда [litres]

Мистер Грюджиус услышал душераздирающий крик и не увидел больше ни смертельно-бледного лица, ни воспрянувшей с кресла фигуры. Он только увидел на полу груду изорванной и перепачканной грязью одежды.

Но и тут ни жесты, ни выражение лица мистера Грюджиуса не изменились. С тем же бесстрастием продолжал он греть руки над огнем, попеременно сжимая и разжимая ладони и глядя искоса на груду одежды у своих ног.

Когда Джон Джаспер очнулся после своего обморока или припадка, он увидел, что возле него хлопочут мистер и миссис Топ, которых его посетитель вызвал нарочно для этой цели. Сам посетитель с деревянным лицом сидел на стуле, прямой, как палка, положив руки на колени, и бесстрастно наблюдал возвращение мистера Джаспера к жизни.

– Ну вот, слава Богу! Вот вам уже и лучше, сэр, – со слезами сказала миссис Топ. – Замучились вы совсем за эти дни, сил-то не стало, да и немудрено!

– Если человек, – произнес мистер Грюджиус, как всегда таким тоном, словно отвечал урок, – долгое время не имеет отдыха и душа его постоянно в тревоге, а тело истощено усталостью, он неизбежно доходит до полной потери сил.

– Я, должно быть, вас напугал? Простите, ради Бога, – слабым голосом проговорил Джаспер, когда ему помогли сесть в кресло.

– Нисколько, благодарю вас, – отвечал мистер Грюджиус.

– Вы слишком снисходительны.

– Нисколько, благодарю вас, – снова ответил мистер Грюджиус.

– Вам нужно выпить вина, сэр, – вмешалась миссис Топ, – да скушать тот студень, что я вам на полдник изготовила, только вы к нему не притронулись, хоть я и говорила, что так нельзя, тем более вы с утра ничего не ели, да еще есть у меня для вас крылышко жареной курицы, – уж не знаю, сколько раз я ее сегодня разогревала! Через пять минут все будет на столе, и этот добрый джентльмен, наверно, посидит с вами и присмотрит, чтоб вы покушали.

Добрый джентльмен только фыркнул в ответ, что могло означать «да», а могло означать «нет», могло означать все что угодно, а могло и ничего не означать и что, вероятно, озадачило бы миссис Топ, если бы она не была так занята приготовлениями к обеду.

– Вы закусите со мной? – спросил Джаспер, когда скатерть была постлана.

– Я не смог бы проглотить ни кусочка, благодарю вас, – отвечал мистер Грюджиус.

Джаспер ел и пил почти с жадностью. Но его торопливость и явное равнодушие к вкусу поданных блюд внушали мысль, что он ест главным образом для того, чтобы подкрепить силы и застраховать себя от какого-либо нового проявления слабодушия, а не для того, чтобы утолить голод. Мистер Грюджиус тем временем сидел с деревянным лицом, жестко выпрямившись на стуле и всем своим видом выражая решительный, хотя и непроницаемо-вежливый протест, словно готов был ответить на всякое приглашение к разговору: «Я не смог бы высказать ни единого замечания на какую бы то ни было тему, благодарю вас».

– Знаете, – проговорил Джаспер после того, как, отодвинув стакан и тарелку, посидел несколько минут молча, – знаете, я нахожу какую-то крупицу надежды в этом известии, которым вы так меня поразили.

– Вы находите? – сказал мистер Грюджиус, и в голосе его ясно прозвучало невысказанное добавление: «А я не нахожу, благодарю вас!»

– Да. Теперь, когда я оправился от потрясения – ведь это известие было для меня таким неожиданным: оно в корне разрушало все воздушные замки, которые я строил для моего дорогого мальчика, неудивительно, что оно меня потрясло, – но теперь, поразмыслив, я нахожу в нем какую-то крупицу надежды.

– Я был бы рад подобрать ваши крупицы, – сухо заметил мистер Грюджиус.

– Нельзя ли предположить – если я ошибаюсь, скажите прямо и сократите мои мученья, – но нельзя ли предположить, что, оказавшись вдруг в роли отвергнутого жениха (ведь все в городе знали о его помолвке) и болезненно воспринимая необходимость всем это объяснять, он захотел уклониться от этой тягостной обязанности и обратился в бегство?

– Это возможно, – раздумчиво сказал мистер Грюджиус.

– Это бывало. Я читал о таких случаях, когда люди, замешанные в каком-нибудь злободневном происшествии, только чтобы избавиться от праздных и назойливых расспросов, предпочитали скрыться и долго не подавали о себе вестей.

– Да, такие случаи, кажется, бывали, – все так же раздумчиво произнес мистер Грюджиус.

– Пока у меня не было и не могло быть подозрения, – продолжал Джаспер, с жаром устремляясь по новому следу, – что мой бедный исчезнувший мальчик что-то скрывал от меня – тем более в таком важном вопросе, – я не видел ни единого просвета на черном небе. Пока я думал, что здесь находится его будущая жена и что их свадьба вот-вот должна совершиться, мог ли я допустить, что он по своей воле тайно покинул город? Ведь это был бы с его стороны совершенно непостижимый, взбалмошный и жестокий поступок! Но теперь, когда я знаю то, что вы мне сообщили, как будто открылась крохотная щелка, сквозь которую проникает луч света. Его бегство (если допустить, что он скрылся по доброй воле) становится более понятным и менее жестоким. Их недавнее решение расстаться достаточно объясняет и оправдывает такой поступок. Правда, остается его жестокость по отношению ко мне, но снимается жестокость по отношению к ней.