Джеймс Клавелл: Ураган. Книга 1. Потерянный рай

– Спасибо, Том. Как насчет вон того места?

Новая площадка в нескольких стах ярдов от них на другой стороне лощины была не такой просторной; она располагалась ниже по склону и открывала хороший путь для отхода, если он им вдруг понадобится. Поверхность была почти чистой от снега, не совсем ровной, но вполне подходящей.

– Мне оно тоже больше нравится. – Лочарт сдвинул наушник с одного уха и повернулся. – Эй, Жан-Люк, – прокричал он, перекрывая шум моторов, – ты в порядке?

– Ага. Я слышал, как что-то хрустнуло к чертям.

– Мы тоже. Джордон, ты живой?

– Конечно, твою мать, живой, ч-черт! – раздраженно прокричал в ответ Джордон, тощий, жилистый австралиец, мотая головой, словно собака. – Только вот башкой долбаной приладился, ну? Ч-черт бы побрал эти гребаные пули! Скот вроде говорил, что жизнь, черт, налаживаться стала, когда этот хренов шах смотался, а Хомейни, твою мать, вернулся! Это она так налаживается? Теперь они по нам, твою мать, пальбу открыли! Раньше такого не было. Чего ж это, твою мать, делается-то, а?

– А мне откуда знать? Наверное, какой-нибудь идиот, у которого палец на курке чешется. Сиди не высовывайся, я выскочу, взгляну быстренько что и как. Если шасси в порядке, сядем нормально, и ты с Родом сможешь все проверить.

– Чё там с долбаным давлением масла? – прокричал Джордон.

– Стрелка на зеленом. – Лочарт автоматически скользнул взглядом по приборной доске, посадочной площадке, небу: влево, вправо, вверх, вниз. Они аккуратно опускались, до площадки оставалось двести футов. В наушниках он услышал, как Гэваллан монотонно гудит какую-то мелодию себе под нос. – Ты все сделал как надо, Скот, молодец.

– Черта с два! – ответил молодой человек, стараясь, чтобы голос его звучал спокойно и буднично. – Я бы грохнулся. Когда пули ударили, меня просто парализовало, и, если бы не ты, я бы свалился.

– Вся эта свистопляска из-за меня приключилась главным образом. Толкнул «шаг-газ» без предупреждения. Ты уж извини, но нужно было срочно убрать нас с линии огня этого ублюдка. Я этому еще в Малайе выучился. – Лочарт провел там год в составе британских сил, сражавшихся с повстанцами-коммунистами. – Времени не было тебя предупредить. Садись давай как можно скорее. – Он одобрительно посмотрел, как Гэваллан завис, внимательно изучая местность под собой.

– Ты видел, кто в нас стрелял, Том?

– Нет. Хотя, опять же, я и не ждал встретить тут противника. Где думаешь садиться?

– Вон там, подальше от поваленного дерева. Хорошо?

– Вроде подходит. Давай. Так быстро, как только сможешь. Подержи машину примерно в футе над землей.

Зависание Скот выполнил идеально: машина замерла в нескольких дюймах над снежным покровом, неподвижная, как камни под ней, несмотря на порывистый ветер. Лочарт открыл дверцу. Внезапный холод пробрал его до самых костей. Он застегнул молнию на утепленной летной куртке и осторожно выскользнул наружу, пригибая голову от вращавшихся лопастей.

Передок полозкового шасси был весь в царапинах и вмятинах и немного погнут, но заклепки, крепившие его к стойкам на дне фюзеляжа, сидели крепко. Том быстро осмотрел другую сторону, еще раз проверил поврежденную часть шасси и показал большой палец. Гэваллан чуть сбросил обороты и мягко, как пушинку, посадил машину.

Тут же три человека с заднего сиденья друг за другом выбрались из вертолета. Жан-Люк Сессон, пилот-француз, нырнул в сторону, чтобы оба механика могли начать осмотр, один по левому борту, другой по правому, от носа к хвосту. Ветер от крутящихся лопастей дергал их за одежду, хлестал нещадно. Лочарт залез под вертолет, отыскивая глазами следы утечки масла или топлива, но ничего не нашел, поэтому выбрался и последовал за Родригесом. Родригес был американцем и классным спецом – его собственный механик, который вот уже год как обслуживал 212-й, на котором Лочарт обычно летал. Родригес открыл защелки на панели для осмотра двигателя и заглянул внутрь, его тронутые сединой волосы и одежда плескались на ветру.

Правила и нормы безопасности компании «С-Г» были самыми высокими среди всех вертолетных компаний Ирана, поэтому хитросплетения проводов, труб, топливопроводов выглядели чисто, аккуратно – и в полном порядке. Но тут Родригес вдруг ткнул внутрь пальцем. На поддоне картера виднелась глубокая царапина – след от срикошетившей пули. Он еще раз показал куда-то вглубь, посветив себе фонарем. Один из маслопроводов задело. Когда он вытащил оттуда руку, она вся была в масле.