Дафна Дю Морье - Богема [litres]

– Да, – сказала Селия, – и, будучи лакеем, наверняка знал, как его вычистить. Но как бы то ни было, два дня, проведенные с Хайрэмом в Ле-Туке, еще не объясняют, почему Мария вышла за Чарльза. Цветы и надежность тоже не причина. Ни при чем здесь и Саймон с Мэри Роз. Все это Мария могла иметь и не выходя замуж. Наверное, в Чарльзе было нечто такое, что побудило ее на два года бросить театр и уехать в деревню.

– Не раздражай девушку, – сказал Найэл. – Нам прекрасно известно, почему она это сделала. Не понимаю, отчего она так скрытничает.

Мария положила пудреницу в вазу, где она лежала с прошлого воскресенья.

– Я не скрытничаю, – возразила она. – И если ты имеешь в виду, что я еще до свадьбы забеременела Кэролайн, то это неправда. Чарльз слишком достойный человек, чтобы позволить себе нечто подобное. Кэролайн родилась день в день через девять месяцев после свадьбы. Просто я была одной из светских невест. Замужество казалось мне таким романтичным. Словно с тебя снимают покрывало.

– Ты, конечно, чувствовала себя немного лицемеркой? – спросила Селия.

– Лицемеркой? – Возмущенная Мария отвернулась от зеркала. – Ничуть. Почему, черт возьми, я должна была чувствовать себя лицемеркой? До этого я никогда не была замужем.

– Да, но…

– Это был один из самых волнующих моментов в моей жизни. И то, о чем я говорила, и венчание в церкви Святой Маргариты, и как я шла через придел, опираясь на руку Папы, вся в белом с головы до пят. Правда, был и один неприятный эпизод. На мне были новые туфли. Не помню почему, но я купила их в страшной спешке, и на задниках у них была указана цена. Когда, преклонив колени для молитвы, я вдруг вспомнила про это, то даже благословения не услышала. В голове у меня стучала одна мысль: «О господи! Мать Чарльза увидит цену на задниках моих туфель».

– А если бы и увидела, разве это так уж важно? – спросил Найэл.

– Да. Она бы узнала, где я их купила и что стоят они всего тридцать шиллингов. Я бы этого не перенесла.

– Сноб, – сказал Найэл.

– Нет, – возразила Селия. – Вовсе не сноб. Девушки страшно чувствительны к таким вещам. Я так до сих пор чувствительна, хотя, видит бог, уже не так молода. Если я покупаю платье в «Харви Николз» [48] «Харви энд Николз» – название двух больших лондонских магазинов, принадлежащих фирме «Дебнемз». , то всегда отрываю этикетки. Тогда могут подумать, что платье сшито по индивидуальному заказу у какого-нибудь знаменитого портного, а не куплено в магазине.

– Черт возьми, а кого это заботит?

– Нас. Нас, женщин. Довольно глупо, но для нас это предмет личной гордости. Однако Мария пока так и не сказала, почему она вышла замуж за Чарльза.

– Она хотела стать достопочтенной миссис Чарльз Уиндэм, – сказал Найэл. – И если ты полагаешь, что была какая-нибудь иная причина, то ты никогда по-настоящему не знала Марию, хоть Папа и породил вас обеих.

Найэл закурил сигарету и бросил зажженную спичку на камин рядом с губной помадой Марии.

– Это правда? – спросила Селия. В ее голосе звучало сомнение. – Это и было истинной причиной? Я хочу сказать, это правда?

Глаза Марии затуманились, и в них появилось отсутствующее выражение, как всегда в тех редких случаях, когда она попадалась в ловушку.

У нее был смущенный вид маленькой девочки, которая напроказила и просит прощения.

– В конце концов, – сказала она, – Чарльз был очень красив. Он и сейчас красив, хоть и располнел.

– Забавно, – сказала Селия, – можно быть близкими родственниками, вместе вырасти и понятия не иметь ни о чем подобном. Чтобы ты вдруг захотела стать достопочтенной… Это просто не вяжется с твоим характером.

– С характером Марии ничто никогда не вязалось, – сказал Найэл. – Вот почему Чарльзу было всегда так трудно с ней. Она хамелеон. Она меняется в зависимости от настроения. Поэтому ей и скучно никогда не бывает. Наверное, это очень забавно – каждый день быть кем-то другим. Ты и я, Селия, всегда будем тем, что мы есть, изо дня в день, до конца дней своих.

– Но… достопочтенной, – упорствовала Селия, не слушая Найэла. – Я хочу сказать, что, в сущности, это не так уж и много. Будь он виконтом или графом, тогда иное дело.

– На бумаге это выглядит очень недурно, – задумчиво проговорила Мария. – Достопочтенная миссис Чарльз Уиндэм. Я нередко выводила эту подпись на последней странице своей записной книжки. К тому же я не была знакома ни с одним графом или виконтом.

– Могла бы и подождать, – сказала Селия. – В твоем положении рано или поздно кто-нибудь обязательно подвернулся бы.