Сергей Антонов - Трудный день

Когда Владимир Ильич, зажав кепку в правой руке, резко взмахнул ею и наклонился с трибуны к народу, Федотов опять завертел ручку и только теперь заметил, как немилосердно трещал его старый аппарат. Оператор подумал: вот сейчас Ленин, недовольный, повернется к нему…

Первое, что хотел сделать Федотов, — прекратить съемку. Но он знал, что это его долг — стоять здесь и снимать. «А в том, что трещит аппарат, я не виноват: другого нет».

Потом ему пришла мысль отодвинуться от трибуны подальше, тогда треск и шум не так сильно мешали бы оратору. Но в этом случае не удастся снять Ленина крупным планом — пропадет живая игра его глаз, губ.

«Нет, нельзя ни прекращать съемки, ни отодвигаться. Нужно стоять здесь. Здесь — и снимать!»

И Федотов снимал. Он закусил губу и, поддерживая старый аппарат, продолжал крутить ручку.

«Черт бы подрал эту мельницу!» — ругался он про себя, боясь встретиться глазами с Лениным. Но это случилось. Владимир Ильич взглянул в его сторону. Взглянул ли он случайно или нарочно, но оператору показалось, что с недовольным видом.

«Мешаю…»

Но и сейчас отступать от трибуны или прекращать съемку Федотов не мог. Он продолжал снимать, зло сжимая ручку трещавшего аппарата.

Ленин взглянул на него еще раз. И опять, как казалось оператору, взглянул недовольно. Федотов, делая паузы, продолжал снимать. «Что я могу сделать?» — подбадривал он сам себя. — Мне ведь нужно снимать». Он видел, как люди, пришедшие сюда перед отправкой на фронт, получали от Ленина то, что было так необходимо в этот момент. Владимир Ильич был источником мужества, стойкости, решительности.

Именно эти черты хотелось запечатлеть Федотову в образе руководителя Советской республики. Они дали бы, казалось оператору, наиболее точный портрет дождя и современникам и потомкам.

И Федотов продолжал делать свое дело.

Но здесь случилось самое страшное, чего так боялся оператор: пленка кончилась. Он сделал еще несколько оборотов ручки. «Да, холостой ход, крутить легче, и пустой механизм трещит по-особенному металлически сухо… Все!»

Федотов вздохнул и, раздумывая, успокаивая себя, решил, что все-таки ему удалось выполнить свой долг: наиболее интересные моменты речи он снял. Снял как раз те, которые ему хотелось снять; люди увидят Ленина — сурового, Ленина — решительного, Ленина — беспощадного к врагам… Вот таким, каким видели его эти красноармейцы и добровольцы.

Вскоре Владимир Ильич кончил свое выступление, и Федотов почувствовал себя даже счастливым: уж если он что и недоснял, то совсем маленькую толику, совсем крохотную!

Под шум аплодисментов, под мощные звуки «Интернационала» Владимир Ильич спустился с трибуны и направился в сторону оператора.

«Ну вот, сейчас мне и попадет…»

Проходя мимо Федотова, Ленин посмотрел на киноаппарат и, словно что-то вспомнив, улыбнулся оператору.

Тот приободрился и сказал:

— Извините, Владимир Ильич… Я вам мешал говорить… Уж очень старая камера…

Ленин остановился, выслушал, с интересом взглянул на аппарат.

— Ничего, ничего… Не волнуйтесь, — сказал он. — Каждый должен делать свое дело…

Владимир Ильич одобрительно взглянул на Федотова и неожиданно, разделяя слова, не без озорства, повторил, проходя дальше:

— Каждый должен делать свое дело!

Но через минуту, что-то заметив, Ленин снова остановился, хотя и спешил куда-то. Федотов, заинтересованный, сделал несколько шагов в сторону и увидел девочку лет четырех. На ней было распахнутое пальтецо, старенькое платьице с выцветшими, когда-то веселыми цветочками. Волосы ее были тщательно уложены поровну в каждую сторону. У рта девочка держала не совсем чистый кулачок и, явно не представляя себе, что здесь происходит, без особого интереса смотрела на всех поочередно с одинаковым вниманием. Посмотрела на военного, проходившего мимо, на парня в пиджаке, шел мимо Ленин — посмотрела на Ленина.

Владимир Ильич наклонился к ней и погладил ее мягкие волосы.

Федотов, едва заметив, как Ленин подошел к девочке, по профессиональной привычке бросился к аппарату. И сейчас же остановился: в кассете нет ни метра пленки.

Девочка, которая не отпускала кулачка ото рта и все время озиралась по сторонам, сейчас подняла голову. Увидев склонившегося над ней Ленина, она доверчиво улыбнулась. Владимир Ильич тоже улыбнулся. Девочка засмеялась и, разжав кулачок, потрогала пуговицу на пиджаке Владимира Ильича. Тот снова погладил девочку по голове и, улыбнувшись, пошел дальше.