Юрий Аракчеев - Пирамида

Просим вас предотвратить произвол Коллектив рабочих фабрики «Победа».

22 марта редакция получила жалобы, Каспарова и Сафонова.

Затем пришла еще одна телеграмма:

«Главному редактору «Литературной газеты» делегату XXIV съезда КПСС от невесты осужденного Виктора Клименкина тчк Прошу вас срочно командировать Мары Туркменской ССР корреспондента на суд который состоится в начале апреля…»

Было решено послать корреспондента на второй процесс по делу Клименкина.

Первое знакомство с делом Клименкина в городском суде Мары убедило Беднорца в том, что Сафонов был совершенно прав. Внимательно прочитав и второй том — доследование Абаева, Беднорц пришел к выводу: следствие не продвинулось ни на шаг в поисках истины. Абаев не только не пытался исследовать новые версии, на что недвусмысленно было указано в Определении Верховного суда Союза, но с упорством шел по старому пути. Вместо исследования других версий к делу была приложена справка о том, что брат девочки, изнасилованной сыном Амандурдыевых, служит в армии, а потому он якобы не мог быть в Мары в тот день, 26 апреля. И — протокол поверхностного опроса соседей, которые, разумеется, в один голос заявляли, что взаимоотношения с Амандурдыевыми у них всегда были безоблачными. Вызывали недоумение бесконечные повторные допросы в связи с опознанием. Исходя из того же Определения, следователю вовсе не нужно было добывать показания Анатолия Семенова и других свидетелей о том, опознала потерпевшая Клименкина или не опознала. Необходимо было установить: были нарушения во время опознания или не были. Если были — а они, судя по всему, были, — то уже не имеет значения, указала потерпевшая твердо [1] По техническим причинам разрядка заменена жирным курсивом (Прим. верстальщика) на Клименкина или нет. Ведь в Определении ясно сказано: «Опознание личности обвиняемого, произведенное с нарушением закона, не может быть положено в основание приговора». Следствие же только тем и занималось, что пыталось положить в основание приговора именно опознание.

Правда, в деле появился новый, вынырнувший неизвестно откуда свидетель Хадыр Ичилов. Допрошен он был почему-то не в Мары, а в Чарджоу тамошним следователем Задорожным. Этот Ичилов якобы был в ту роковую ночь — 26 апреля — под навесом станции Мары. И видел, что один из молодых ребят «играл ножом с черной рукояткой». И еще «видел» он, как этот самый парень, «играя ножом», встал и пошел вслед за женщиной. Ичилов был на станции не один, а со своими знакомыми — с кем именно, он не помнил, но обещал выяснить. Они якобы подтвердят. «Кто со мной был в ту ночь на вокзале, я не знаю, но постараюсь узнать» — так были записаны его слова в протоколе. Как же это он узнает? Любопытно…

Заявление Ичилова в какой-то степени совпадало с тем, что показал на одном из допросов Клименкин, а также муж потерпевшей, Тиркишев Амандурды. Оба они говорили, что под навесом на мешках с картошкой сидели два железнодорожника…

Беднорц почувствовал, как сердце его внезапно дало сбой, а во рту появился неприятный саднящий привкус. «Подвергай все сомнению, подвергай все сомнению, — вспомнилось привычное правило. — Только это поможет добраться до истины». А вдруг все же?..

Ведь прямых доказательств невиновности Клименкина нет.

Открылась дверь, и адвокат Беднорц увидел невысокого двадцатилетнего паренька, стриженного наголо, бледного.

— З-здравствуйте, — сказал паренек, заикаясь.

— Здравствуйте.

Рихард Францевич внимательно смотрел на своего подзащитного.

— Садитесь. Я ваш адвокат. Из Москвы. Буду вас защищать. Давайте подумаем, как это лучше всего сделать…

Разговаривая с Клименкиным, он несколько раз замечал, что хотя этот паренек волнуется и даже заикается от волнения или вдруг начинает возмущаться либо приемами следователей, либо показаниями некоторых свидетелей, но держится так, будто вся эта история его не очень-то и касается. То есть как будто бы ему даже требуется усилие, чтобы вникать в подробности дела, юридические тонкости, хотя речь ведь идет о его, Клименкина, жизни и смерти. Жизни или смерти. Трудно было поверить, что именно этот парень сидел несколько месяцев в ожидании исполнения приговора. Ведь до телеграммы заместителя Председателя Верховного суда Союза Кузьмина он имел все основания ждать, что со дня на день за ним придут… Да и сейчас, собственно, не решено ничего. Так что еще неизвестно… Казалось, однако, что он ведет себя так, будто вся эта борьба идет вовсе и не за него. Как будто и сомнений не было у него, что приговор не будет приведен в исполнение. Как будто все эти месяцы он просто сидит и ждет, когда же его наконец освободят.