Юрий Хазанов - Укол рапиры

— Данилов, делаю второе замечание!..

А он не списывал. Он был совершенно убежден, что не списывает, просто сверяется с тетрадью соседки — так написано у Карцевой или не так. И почерк у нее очень хороший — приятно смотреть. Не то что у Тронова — не разберешь ничего. И потом он очень рассеянный, Саня Данилов. Наверное, в мать. С ним бывает, что напишет правильно какое-нибудь простое слово — «село», например, а через две строчки вполне может, «сило» написать, через «и».

Саня пытался объяснить все это Зое Петровне, но она никаких доводов слушать не хотела. И особенно ее задевало, что он не поддается, оспаривает, не хочет признать, что элементарно «сдирает».

— Еще спорит! — возмущалась она. — Ему доказательства, видите ли, нужны…

Очень много нервов тратила Зоя Петровна. И, как Сане казалось, не только по серьезным поводам. Ну такой уж характер у человека…

Однажды на перемене Толя Долин залез на подоконник — фрамугу закрыть — и протиснулся между рамами. Сказал, что он обезьяна в зимней клетке. А кто-то взял да запер окно. Доля там и остался.

Вошла Зоя Петровна, увидела обезьяну в зимней клетке — и такое было!

— Кто это сделал?! — кричала она. — Кто — я спрашиваю?!

— Не знаю, — ответил Доля, когда его освободили из «клетки».

Он, должно быть, и правда не видел: очень много народу было возле окна. Да и зачем ему?

— Кто?! — повторяла Зоя Петровна, словно от ответа на вопрос зависела чья-то судьба.

— Какая разница? — сказал Бронников. — Наверно, все.

— Не отвечай за всех! Так прямо все ухватились за одну задвижку?.. Видно, ты и сделал?

— Из чего же видно? — спросил Бронников под одобрительный гул: на этом уроке должен был опрос быть, почему не потянуть «резину»?

— Не знаю из чего, только знаю, ты вполне мог бы это сделать!

Тогда спросил Саня Данилов:

— Зоя Петровна, а зачем тут сослагательное наклонение?.. Если он мог бы… ну… изрезать ножом эту доску, но не сделал этого, значит, все равно его ругать надо — как будто он изрезал, да? На всякий пожарный случай?

— Что за чепуха?.. А Бронников пусть докажет мне…

— Я ничего не буду доказывать, — сказал Бронников.

— Тогда я буду вынуждена…

— Но ведь это не он! — крикнул Саня. — Точно.

— Значит, ты?

— И не я.

— Кто же тогда?..

— Ну, я! — раздался голос.

Это сказала Нина Булатова, и все очень удивились, потому что ее там близко не было: она ходила в учительскую за журналом.

— Так, — сказала Зоя Петровна и задала вопрос, который, насколько известно автору, обожали задавать старшины провинившимся солдатам: — А почему?

Нина заговорила очень быстро, без всяких знаков препинания, как в телеграмме:

— Я сегодня дежурная скоро звонок смотрю окно открыто я закрыла не посмотрела кто там что там…

— Не посмотрела? — переспросила Зоя Петровна.

— Не посмотрела, — повторила Нина без знаков препинания, — я сразу тряпку подняла с доски начала стирать зачем мне в окно смотреть чего я там не видела я сегодня дежурная…

— Довольно, довольно, — сказала Зоя Петровна. — Начнем урок. Потом разберемся.

Но потом она забыла.

А в среду опять был диктант. И опять Саня Данилов совсем не хотел консультироваться с тетрадкой Карцевой, но не мог себе отказать в этом удовольствии. Ведь почерк какой! Да и лежала тетрадка, словно Карцева нарочно положила: на вот, смотри. Кто же тут откажется — он ведь не святой!

Зоя Петровна диктовала:

— «…Они шагали по тропинке. Лишь недавно все оделось в зелень. Хорошо в эту пору на реке. Непрошеные грязные потоки перестали течь в нее, редко когда плачет теперь небо — не рябят прозрачную водную гладь тяжелые капли…»

Вдруг Саня заметил, у Карцевой слово «зелень» написано через «и» — «зелинь». И в слове «плачет» тоже «и».

— Карцева, — прошептал он. — Ты что? Зелень — «е» надо. «Зеленый»… И «плачет»…

— Перестань!

— Точно…

— Данилов, — услышал он. — Опять совещание? Еще раз замечу, не возьму работу.

— «…Понемногу растекается ночная темень, — продолжала диктовать Зоя Петровна, — гаснет костер…»

Теперь уже Саня засомневался.

— «Темень», — прошептал он самому себе, — «е» или «и»?

Он все-таки написал «е», но, увидев у Карцевой «и», переправил «теминь». В самую последнюю минуту, перед тем, как сдавать. И еще несколько слов написал, как у нее.

Через два дня им раздали диктанты. У Сани была двойка — красная и злорадная. Конечно, везде надо было «е» ставить. Ну и еще кое-какие слова… Даже вместо «тропинка» у него «тропенка» было. Это уж совсем! Говорит ведь, что рассеянный, а ему никогда не верят.