Арчибальд Кронин - Три любви

Его интерес объяснялся исключительно эгоистическими соображениями. Ему и дела не было до Люси, и он не испытывал никакого альтруистического желания помочь ей добиться успеха. Зато он очень беспокоился о себе, стараясь удержать собственную позицию. Однажды он познал все превратности разъездов коммивояжера, и Леннокс как-то намекнул ему, что в случае неудачи Люси ему достанется маршрут Мура. Эта мысль была неутешительной для Эндрюса, которого, по его выражению, тошнило от дороги.

Право, он по многим причинам дорожил своей нынешней должностью – не в последнюю очередь из-за того, что жил на Галлогейте, рядом с конторой, и ему очень нравилось регулярно поспевать домой к ужину. Эндрюс мало надеялся на успех вдовы Мура. Какой прок от женщины за пределами ее кухни? И его мнение явно разделял молодой Фрейм, посыльный, который, выполняя утреннее задание по регистрации вчерашних писем, время от времени останавливал на Люси едва ли не покровительственный взор.

Ее фигура в этой конторе казалась какой-то странной и неуместной. Люси стояла очень прямо, в своем аккуратном костюме, с пышными блестящими волосами и спокойным лицом. Но в этом спокойствии было напряжение; крепко сцепив руки, она ощущала частое биение пульса. Сейчас от нее зависит очень многое, и никто ей не поможет. Как ни странно, мысль об этом не обескураживала ее, а, напротив, придавала сил. Некая энергия, высвобождаясь, бурлила у нее в крови.

– Во всяком случае, – хмуро завершая объяснения, сказал Эндрюс, – больше ничего добавить не могу.

Она не ответила и, проводив взглядом его удаляющуюся фигуру, принялась разглядывать контору. В каком-то смысле даже она смущала Люси, которой всегда представлялось, что Фрэнк трудится в опрятном, современном, достойном помещении. Но это – это, к сожалению, не отличалось привлекательностью. Здесь давно не убирали. Помимо приемной, где, собственно, и располагалась контора, была еще каморка, заставленная ящиками с торчащей из них соломой. На двери красовалась табличка «Кабинет управляющего».

Люси принялась разглядывать окна без подъемных фрамуг, потрескавшиеся карнизы, тусклые зеленые стены, пустующий письменный стол, который мог принадлежать Фрэнку. С внезапной душевной болью она представила себе за этим столом долговязую сутулую фигуру мужа. Люси охватило смятение еще в тот момент, когда она подошла к конторе со стороны квартала Сэдлригс и увидела латунную табличку со скругленными углами, неотполированную и, увы, пожелтевшую, тронутую патиной, так что надпись «Леннокс энд Галтон» стала почти неразборчивой. Вход был грязным и темным. Люси поднялась по каменной винтовой лестнице, держась за веревочные перила. Дверь, с одной треснувшей панелью, своей обветшалостью вполне соответствовала прочей обстановке. Очевидно, Леннокс мало тратился на содержание своего предприятия.

Вздрогнув, Люси поборола оцепенение, поймав на себе упорный взгляд посыльного. Она знала, что его зовут Фрейм, Дугал Фрейм – щуплый подросток лет четырнадцати, с неопрятными волосами, засаленным воротничком и подозрительно темной шеей. Его уши воспринимались как нечто отдельное от него, за одно ухо была заткнута ручка, за другое – обкусанный окурок. В глазах читалась враждебность, скрытая за стеклами больших очков в стальной оправе. По крайней мере, Люси смутно угадывала эту враждебность и, чтобы справиться с нервозностью, повернулась к мальчику.

– Здесь когда-нибудь убирают? – мягко спросила она.

Он уставился на нее и после долгого раздумья таинственно произнес:

– Иногда.

Затем Фрейм деловито возобновил свое занятие.

– Надо убирать чаще, – настаивала она. – Здесь так пыльно.

– Мне за уборку не платят, – не поднимая глаз, холодно возразил он.

На миг воцарилась тишина. Ее нарушили шаги на лестнице.

– Вот и сам Леннокс, – сказал мальчик сдержанно, но не резко, словно пожалев о своей холодности.

У Люси подскочило сердце, и она тотчас повернулась к распахнувшейся двери, в которую вошел Леннокс. Его непривычно сердитое лицо – не с таким выражением он приходил к ней в дом! – при виде Люси еще больше посуровело. Сдвинув шляпу со лба, он воскликнул:

– Вы все же пришли!

Она была уязвлена подобным приемом – зачем он так разговаривает, если дело улажено, подтверждено его словами всего неделю назад? Но заставила себя изобразить улыбку – улыбку женщины, которая изо всех сил старается угодить.

– Мистер Эндрюс мне все объяснил, – с показной живостью отозвалась она. – Я готова начать прямо сейчас.