Арчибальд Кронин - Три любви

– Интересно, где же Анна? – воскликнул он, не отрывая глаз от газеты. – Куда она могла пойти?

Люси молчала, потом, почувствовав, что нельзя больше тянуть, быстро встала, подошла к дивану и села рядом с мужем. Ей вспомнилось, как она недавно подступилась к нему со своими подозрениями. Но сейчас ее душевные усилия были направлены в иное русло. Испытывая мучительное волнение, Люси не собиралась нападать. Эта тема была закрыта. Теперь она хотела попросить лишь о том, чтобы они забыли прошлое и вместе встретили будущее. И, стараясь придать интонации легкость, она воскликнула:

– Фрэнк! Совсем как в прежние времена, этот дом принадлежит только нам. Разве ты не помнишь?

Газета зашуршала, когда он перевернул страницу.

– Конечно помню, – откликнулся он. – Ты ведь не думаешь, что я забыл?

– Но, Фрэнк, как можно забыть это? – взволнованно сказала она, взяв его руку и сжимая ее в своих теплых ладонях. – Я весь день думаю о вещах… которые так много значат для нас. Тот день… тот день в Крэйгморском лесу, – похоже, мы не часто вспоминаем об этом… в последнее время.

Возбужденная собственными словами, она вновь ощутила приступ ностальгии и беспокойно задвигалась, словно чувствуя жар солнечных лучей на ковре из сосновых игл, теплый аромат папоротников… Внизу раскинулась бухта, а Люси, разгоряченная, лежит в объятиях любимого, и ее сердце бешено стучит в груди.

– Что с тобой происходит? – спросил Фрэнк, медленно поворачиваясь к ней, и, заметив краску стыда на ее лице, добавил: – Что ты опять натворила?

Пододвинувшись ближе к нему, она прижала его ладонь к своей пылающей щеке.

– Все, что я делала и делаю, – ради нашей любви, Фрэнк.

Он смущенно взглянул на нее. Его влекло к ней, и все же он был озадачен ее необычным настроением.

– В последнее время ты весьма своеобразно демонстрируешь свои чувства, – медленно произнес он.

– Хочу, чтобы мы все начали сначала, – взволнованно пробормотала она. – Милый Фрэнк, забудем все, что произошло. Пока мы любим друг друга, остальное не имеет значения.

– Но, Люси, – неловко протянул он и вдруг, пораженный внезапной мыслью, умолк, уставившись на нее. – Ты не… нет, конечно… Куда, ты сказала, ушла Анна?

Пряча глаза, Люси нервно дернула нитку на его манжете и с мукой в голосе проговорила:

– Понимаешь, я не хотела этого делать, Фрэнк. Пойми, мне это было нелегко.

– Ради всего святого! – воскликнул он и осекся. Повисла напряженная пауза. – Ты же не хочешь сказать, – медленно, с изумлением произнес он, – не хочешь сказать, что попросила ее уехать?

– А почему бы и нет? – Под мягким тоном Люси пряталось душевное смятение.

– Ты… заставила ее уехать? – с запинкой спросил Фрэнк. – Выгнала ее?

Очевидно, он никак не мог поверить в ее признание.

– Да. – В этом слове выразилось все смятение Люси. Маска была сброшена.

Он яростно отдернул свою руку.

– Ты вышвырнула ее из моего дома! – прокричал он. – Это… это немыслимо. Анну, мою кузину!

– Я достаточно натерпелась от этой кузины, – подавленно прошептала Люси. – Я попросила ее уехать ради твоего блага.

– Моего блага! – воскликнул он. – Как ты обращалась с ней всю последнюю неделю! А теперь решила довести начатое до конца!

Ее грудь судорожно сжалась, глаза засверкали гневом.

– Ты ведь не хотел, чтобы она приезжала, – сказала она, тщетно пытаясь оставаться спокойной. – Зачем жалеть, что она уехала?

– Она собиралась уехать на следующей неделе, – возразил он в сильном раздражении. – Даже если она тебе не нравилась, почему нельзя было потерпеть еще пару дней?

– Потому что я люблю тебя, Фрэнк.

Прозвучал самый сильный из аргументов Люси, объясняющий ее поведение, суть всего происходящего. То был высочайший момент ее жертвоприношения.

Они смотрели друг на друга в невыносимом напряжении. Бледная, с горящими сухими глазами, она часто дышала, чувствуя быстрое биение сердца и обуреваемая неистовым желанием оказаться в его объятиях. Он беспокойно задвигался, и уголки его губ поползли вниз.

– Ты считаешь меня своей собственностью? – хмуро спросил он. – Считаешь себя моим сторожем? Если бы ты любила всемогущего Бога, то захотела бы заковать Его в цепи!

– Фрэнк! – умоляюще воскликнула она. – Ты ожидал, что я закрою на все глаза, пущу все на самотек?

– На самотек! Что нужно было пускать на самотек? Ты считаешь, что все знаешь. Но нет. Ни черта ты не знаешь! Анна для меня значит не больше, чем любой другой человек. И все же ты с самого ее приезда пыталась настроить меня против нее. Продолжай в том же духе, и ты все разрушишь – себя тоже погубишь!