Арчибальд Кронин - Три любви

И произошло чудо, настоящее чудо! По крайней мере, у Люси сомнений в этом не возникало. Даже сейчас, когда она сидела за неприбранным столом, лицо ее осветилось при воспоминании о чудесной минуте. Да, привела ее к этому рука, направляющая ее в жизни. Она это знала. И была абсолютно в этом уверена.

Еще несколько мгновений Люси сидела с блуждающей на бледном лице слабой улыбкой, потом поднялась, положила послание сына на стопку писем, пылившихся на каминной доске, и, собрав свои вещи, тихо вышла из дому.

В половине пятого она явилась в контору, села к столу и принялась разбирать свою сумку. Потом, сделав записи в конторской книге, повернулась к мисс Тинто и неторопливо спросила:

– Мистер Рэтри у себя?

Мисс Тинто перестала писать и в задумчивости уставилась в свой гроссбух. Вопрос был странным – обычно орбиты Люси и мистера Рэтри не пересекались.

– Да, он наверху, – не поворачивая головы, ответила она после паузы. – Перед вашим приходом я слышала, как он поднимается в кабинет.

– Спасибо, – ответила Люси и вышла из комнаты.

Теперь мисс Тинто повернула голову и, в изумлении выпучив глаза, посмотрела на закрытую дверь.

Через пять минут Люси не спеша вернулась на свое место, и мисс Тинто не утерпела.

– Он на месте? – осторожно уточнила она, но в этой фразе косвенно содержался другой вопрос: что случилось?

– Да. – Люси помолчала, потом добавила тем же безразличным тоном: – Я только что сделала уведомление об увольнении.

Мисс Тинто открыла рот, повернувшись к Люси всем корпусом и глядя на нее с огромным интересом.

– Вы поедете в Лондон? – воскликнула она. – Прекрасно! Наконец-то вы собрались к своему мальчику.

Люси с минуту смотрела на нее.

– Нет, я не собираюсь этого делать, – сказала она. – Но через месяц увольняюсь отсюда. – Она подошла к столу, сложила в стопку книги и направилась к двери. – Пожалуй, пойду, – добавила она. – Я все закончила.

– Но чем же вы будете заниматься? – вскричала мисс Тинто.

Лишь огромное любопытство, переполнявшее ее добродетельную грудь, побудило ее к столь назойливым расспросам.

– У меня другие планы, – неопределенно ответила Люси.

Кивнув, она попрощалась и вышла из конторы.

«Другие планы!» Мисс Тинто уставилась в пустоту. Когда появился Дэнди, опоздавший из-за того, что сломался трамвай, она все еще пребывала в задумчивости.

Дэнди был не в духе и, сердито надев шляпу на рог вешалки, с отвращением выпалил:

– Самые паршивые трамваи в Европе! Когда спешишь, они назло ломаются. И ведь не влезешь так просто в вагон, приходится толкаться, локтями работать! Женщины хуже мужчин, они, видите ли, на шопинг едут, по их собственным словам. Первейшие вертихвостки. А я плохо спал сегодня. У соседей всю ночь играли на пианино. Бам, бам, бам! Внезапно остановятся, а потом снова. Куплю петарду и воткну им под окна. О чем только думает правительство?

Однако мисс Тинто пропустила его тираду мимо ушей, поскольку ей невтерпеж было таить в себе горячую новость.

– Она увольняется. – Кассирша внушительно кивнула в сторону пустого стола. – Сегодня сделала уведомление.

Дэнди резко поднял голову и огляделся по сторонам.

– Что вы говорите! – Он обвил ножки стула своими кривыми ногами, каждая – живой знак вопроса. Затем, все еще раздраженный неудачной дорогой, спросил: – Едет к своему изумительному сыну?

– Нет! – Один слог содержал в себе целую гамму намеков.

– Тогда что… чего же она хочет?

– Бог ее знает! – медленно проговорила мисс Тинто. Она нечасто призывала Господа, но сейчас в ее словах прозвучало какое-то ужасное предзнаменование, и с тем же выражением она добавила: – Одному Богу известно, что с ней произойдет. Она, бедняжка, сама себе худший враг. Мне искренне ее жаль.

– Жаль ее? Да она сама себя не жалеет. Последнее время она словно где-то витает.

– Витает?

– Да, знаете, где-то в облаках.

– Иногда у нее бывает такое выражение лица… С чего бы это?

Повисло молчание. Почесав голову тупым концом ручки, Дэнди бесстрастно заметил, размеренно и многозначительно роняя слова:

– Вы не замечали, что она ударилась в религию?

Мисс Тинто чуть наклонила голову.

– Ну не знаю… – осторожно пробормотала она.

– Да, для нее теперь главное – религия, – настаивал Дэнди. – Мне и прежде встречались подобные случаи. Как-то я видел одну женщину на проповеди под открытым небом. Я пошел туда ради развлечения. Боже мой! Видели бы вы, как это ее проняло! И еще знал я одного мужчину… звали его вроде бы Гилмор. В те времена он был запойным пьяницей. Но после того как его обратили в веру – а случилось это на собрании Армии спасения в Горбалсе, – знаете, он стал всюду бродить и крушить бутылки с виски. Зайдет, бывало, в паб, и ну размахивать палкой в баре. В конце концов Гилмора за это упрятали в тюрьму – и, черт возьми, давно было пора! – Он помолчал. – Но у женщин бывает и хуже. Говорю вам, вот что с ней происходит. Это видно по многим признакам. Да, католичка, не католичка – тут без разницы, за какую веру цепляться. Так, во всяком случае, мне кажется.