Георгий Гулиа - Три повести

— Нет, — сказала я.

— И мне тоже. — Он улыбался, с него на минуту сошла серая хмурь. — Извините, что не могу проводить вас до порога школы. Вы там встретите одну нашу преподавательницу. Познакомьтесь, пожалуйста, с нею…

Школа приземистая, с широкой открытой верандой. По фасаду я насчитала десять каштановых столбов, подпиравших крышу большой веранды. Во двор смотрели узкие окна. Боковые стены здания — тоже из каштана. На них четко обозначались горизонтальные швы — должно быть, те самые щели, о которых говорил директор. Драночная кровля изрядно потемнела от времени, однако не выглядела ветхой. На одном из столбов торчал деревянный кронштейн, и на нем висел колокол солидных размеров. Как я потом выяснила, его приволокли с какой-то железнодорожной станций, чуть ли не из Туапсе.

На веранду вела шаткая лесенка, уже много послужившая человеку. Половицы приветствовали меня дружным скрипом. Заглянула в окно: парты, учительские столы на возвышениях. В общем, классы выглядели опрятными, даже стекла в окнах были целы.

Я прошла в правую дверь. Из небольшой прихожей попала в просторную, пахнущую затхлостью комнату. Длинный стол, покрытый вылинявшей зеленой скатертью, шкаф на замке и полдюжины гнутых стульев говорили, что здесь учительская.

За столом сидела худенькая женщина с огромным пучком волос на затылке. Она быстро поднялась навстречу мне. У нее были большие, почти циркульного очертания брови и черные глаза с добрый орех. Белая капроновая кофточка ярко оттеняла черноту ее глаз и матовый цвет лица.

— Я видела в окно, что вы разговаривали с нашим директором, — сказала она низким, слегка вибрирующим голосом. — Наверное, вы и есть наша новенькая учительница.

— Здравствуйте. Вы не ошиблись.

Она подала мне холодную руку и с откровенным любопытством осмотрела меня с головы до ног.

— Я преподаю химию и физику, — сказала она. — А вы, кажется, по русскому языку… Это очень приятно. Мы лишились хорошей учительницы по русскому. Хорошей и хорошенькой. — Она с опаской взглянула в окно и продолжала: — Она была его женой. Директора нашего. Сбежала она.

И тут же, не сходя с места, я была посвящена в семейную драму директора. Его жена была интересная, молодая женщина из Очамчирского района. Ею увлекся учитель-историк, и они в один прекрасный день скрылись. Это случилось полгода тому назад. Все были убеждены в том, что директор настигнет их где-нибудь в горах и убьет. Но этого не произошло. Потом начали строить догадки, что директор разыщет их летом и на досуге расплатится за свой позор. Наконец, когда все эти предположения не оправдались, нашлись люди, которые обрушили на голову директора град насмешек.

— Он почти потерял свой авторитет, — заключила моя новая знакомая Вера Коблуховна Смыр.

— Сбежала, значит?

— Да. От него. И от нас. Она никак не могла понять, как будет жить в наших горах.

— Как все! — сказала я.

— Да, милая, но у нас нет ателье мод, нет центрального отопления… Теперь они живут в городе… Отец ее богатый человек. В торговле работает.

Я узнала также, что муж Веры Коблуховны — колхозный бригадир. Детей у них нет, но оба они очень любят друг друга.

Очевидно, и мне следовало ответить той же откровенностью. Я это попыталась сделать. И Вера Коблуховна удивилась, что я не замужем.

— И такая красивая, и такая молодая! — воскликнула она.

В эту минуту я уже окончательно простила местным мужчинам подобные откровенные заявления. Как видно, это природная черта жителей этой страны…

— Скажите, Наталья Андреевна, а там у вас кто-нибудь остался?

— Кто именно? — спросила я, хотя и понимала, о чем шла речь.

— Жених. Поклонник. Наверное, были влюблены…

— К сожалению, нет, если не считать студенческих увлечений…

Она, как видно, не очень-то поверила мне.

— Удивительно! — проговорила она. — Впрочем, часто встречается такое. Знаете пословицу? Не родись красивой, а родись счастливой.

— Верно, — согласилась я.

— Но вы все же молодец, — сказала Смыр, — что рискнули поехать в неизвестное горное село. Вам, наверно, будет трудно после городской жизни.

— Ничего, не страшно, — мужественно произнесла я, чем окончательно восхитила Веру Коблуховну. Она даже зааплодировала мне. А потом прищурилась и, глядя словно сквозь меня, произнесла:

— За вами, наверное, будет ухаживать директор. Но вы не поддавайтесь. Зачем вам женатый человек?

Я покраснела от смущения. Да что же это в самом деле? Не нужно мне ни холостых, ни женатых! Я сама по себе и выйду замуж, когда придет время…